Харченко Владимир Федорович
Родился в 1926 году.
Воевал с 1944 по 1945 год полковым разведчиком в звании ефрейтора на 3-м
Прибалтийском и Ленинградском фронтах. На завершающих этапах войны принимал участие в боях по уничтожению Курляндской группировки врага. Трижды ранен, один раз - тяжело. Был контужен. Закончил войну инвалидом, однако от инвалидности отказался.
В 1951 году пришел на СХК, где проработал более 47-и лет. С 1975 года трудился на РХЗ инженером-технологом в РМЦ.
Боевые награды: две медали "За отвагу".
Трудовые награды: медаль "Ветеран труда", орден Отечественной войны 1 степени, юбилейные медали.
Из книги: Они защищали Родину: Сибирский Химический Комбинат: [очерки]: [в 2 ч.]. - Томск: Компания Янсон, 2000-2001.- Ч. 1./ [подгот. очерков-воспоминаний: Е. Суслова]. - 2000. - С. 37.
Когда началась война, Володе Харченко было пятнадцать. Перечеркнуты все планы и мечты. Вместо них - работа на военном заводе наравне со взрослыми. В 1943 году пришла повестка из военкомата, и до мая 1944 он постигал военное искусство в асиновском военном училище. Из двух тысяч прибывших на фронт новобранцев в разведку взяли всего девять. Так полковая разведка стала его фронтовой семьей.
- За восемь месяцев моего пребывания на передовой состав разведчиков трижды полностью сменился. Я считался уже "старичком". Недаром говорят, что разведка погибает первой...
На завершающих этапах войны мне пришлось участвовать в боях по уничтожению Курляндской группировки врага.
Накануне 23-го февраля помощник начальника штаба полка по разведке старший лейтенант Григорьев получил приказ связаться с передовыми частями. "Старшой", как мы называли своего командира, приказал мне его сопровождать. К нам еще присоединился молодой солдат - переводчик, спешивший в свой батальон. Стемнело, когда мы вышли из штаба полка. Мы шли вдвоем, опережая шагов на пятьдесят нашего третьего спутника, непривыкшего к быстрой ходьбе. Шли по целине, неглубокому снегу. Сомнение в правильности нашего пути вдруг возникло в моем сознании, но чувство дисциплины одержало верх. Я шел молча, как прежде, но острое чувство опасности охватило меня. Машинально перевел я свой пулемет-пистолет, выкрашенный белой краской под цвет маскировочного костюма, в боевое положение.
И вот впереди возникла фигура одиноко стоящего человека, а невдалеке от него - группа людей. Похоже, мы пришли. "Где штаб батальона?", -помедлив, спросил "старшой". В ответ мы, совершенно ошеломленные, услышали немецкую речь. Истошный крик немца заглушила автоматная очередь. Он упал. Не отпуская спускового крючка, я перевел огонь автомата на стоящих толпой немцев и стрелял до тех пор, пока не осталось ни одного стоящего на ногах фашиста.
Наступила короткая передышка. Времени было в обрез, надо было поскорее убираться. Мы бросились назад, я, отвлекая огонь на себя, побежал по тропе, а командир - через лес. Шквал огня обрушился на меня. Бежать сквозь этот ад было бессмысленно, и я рухнул в снег. Немцы, видимо, сочли меня убитым. Стрельба утихла, и я по-пластунски преодолел оставшееся расстояние.
Когда мы со "старшим" вернулись к своим, оказалось, что наш третий спутник рассказал, как мы с честью погибли в бою. На другой день я лично порвал свою похоронку.
Однажды ночью нас разбудил страшный грохот. Кругом творилось что-то невообразимое: непрерывные взрывы снарядов, светящиеся полосы трассирующих пуль, смертельно-бледный свет осветительных ракет, и на фоне всполохов - силуэты бегущих в панике солдат. За ними шли немецкие танки, ведя частый огонь по нашему расположению. Вражеские автоматные очереди раздавались все ближе, положение становилось критическим. Помню, что наш командир вместе с разведчиками начал уходить к немцам в тыл. И тут два снаряда разорвались почти одновременно. Что-то жесткое ударило меня в бедро, а взрывная волна отбросила к подножию старой ели. Чувство острой опасности помогло быстро прийти в себя. Я слышал крики немцев, которые автоматными очередями прочесывали лес. Сначала ползком, потом бегом, волоча, как чужую, правую ногу, я уходил к своим - откуда только силы взялись!
В полковом медпункте мне сделали перевязку, в госпиталь ехать я отказался. Вышедшие из вражеского тыла разведчики опять официально оформили похоронку, считая меня погибшим. И опять встречные делали круглые глаза, подходили, трогали за одежду, брали за руку и только после этого останавливали взгляд, глядя в глаза, видимо, пытаясь прочесть секрет очередного чудесного спасения.
"Дважды погибший и трижды рожденный" - так можно озаглавить прозу моей фронтовой жизни. Не знал я тогда, что воевать мне осталось 18 дней. В марте, находясь на очередном задании, наша разведгруппа была обнаружена врагом. Нас накрыли шквальным огнем минометов. Тут мне сильно досталось - осколок мины сильно повредил бедро и ногу ниже колена. Во фронтовом госпитале мне сообщили, что командир наш тяжело ранен, а ребята из полковой разведки все погибли.
Вернулся я с войны, девятнадцатилетний инвалид. Мать подошла, провела рукой по моей голове. "Ой, - говорит, - у тебя седой волос". Я ждал, что она выдернет его, но мама стояла молча. "Чего ждешь?", - спрашиваю. - "Да их здесь много..." - и заплакала, припав к моему плечу.
Поседела голова. Видно, было от чего...
Из книги: Они защищали Родину: Сибирский Химический Комбинат: [очерки]: [в 2 ч.]. - Томск: Компания Янсон, 2000-2001.- Ч. 1./ [подгот. очерков-воспоминаний: Е. Суслова]. - 2000. - С. 16-17.
О Харченко В. Ф. в СМИ:
