Восемь месяцев на передовой
Участнику великой отечественной войны Владимиру Федоровичу Харченко 93 года. Воевал он с 1944-го по 1945-й на Ленинградском и 3-м Прибалтийском фронтах полковым разведчиком в звании ефрейтора 59-го стрелкового полка 58-й Краснознаменной Павловской стрелковой дивизии.
Участвовал в разгроме Курляндской группировки противника. Курляндский «котел» сложился осенью 1944 года, когда западная часть Латвии, исторически известная как Курляндия, оставалась под оккупацией германских войск - остатков группы армий «Север». Но они оказались зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс - Лиепая. Это окружение не являлось «котлом» в полной мере - немецкая группировка не была полностью блокирована с моря и потому имела достаточно свободное сообщение с основными силами вермахта.
Вплоть до капитуляции Германии здесь велись ожесточенные бои (некоторые населенные пункты переходили из рук в руки по нескольку раз) с целью ликвидации «котла». Но продвинуть линию фронта удалось лишь на несколько километров вглубь. Отдельные боевые действия прекратились только после 23 мая 1945 года.
Вот где разведчик Владимир Харченко воевал, восемь месяцев находясь на передовой, где был контужен и три раза ранен. После последнего ранения, а произошло это в середине марта 45-го, он попал во фронтовой госпиталь, и на этом его война закончилась.
Глаза и уши армии
Владимир Федорович родился в деревне Старая Шегарка (ранее - с. Богородское) Томской области в семье ветеринарного фельдшера. Вскоре после начала войны, несмотря на юный по нынешним меркам возраст, начал работать токарем на Томском электромеханическом заводе и одновременно учиться в техникуме. Семнадцатилетним пареньком осенью 1943 года его призвали в ряды Советской армии и направили в Асиновскую школу снайперов.
Но стал он разведчиком. Владимир Федорович любит вспоминать о том, как это произошло (конец августа или начало сентября 44-го), и о трех сутках боев, в которых принимал участие, выполняя ответственные задания (февраль 45-го).
- Вспоминается прибытие на фронт, - рассказывает ветеран. - Сопровождающий нас офицер сказал: «Вот здесь и будете располагаться, на полянах среди соснового леса». На робкий вопрос одного солдата: «А где мы будем ночевать?» раздался дружный хохот.
Мы надолго распрощались с комфортом: спать раздетыми под одеялом, под крышей, ходить в баню, умываться, регулярно питаться. Солдатская шинель стала и матрацем, и подушкой, и одеялом - в любую погоду, под дождем, снегом, прямо на природе.
Наша группа солдат располагалась на фланге, когда к нам подошел офицер с девятью солдатами. «Кто желает воевать в разведке?» - обратился он к нам. Он подробно рассказал о преимуществах разведчиков. Это элитное воинское подразделение - глаза и уши армии. Разведчиков не стригут наголо, они получают дополнительно продуктовый паек, лучшее обмундирование, личное оружие (пистолет и финку в дополнение к табельному). Но предупредил, что воевать в разведке хоть и почетно, но опасно. Требуется выносливость, сила, выдержка, храбрость и отвага.
Солдаты молчали. Офицер был явно обескуражен и с горечью произнес: «А я думал, что сибиряки храбрые». Тронув своего товарища за руку, я сказал: «Пойдем, какая разница, где умирать». И пошли воевать в разведку одиннадцать солдат из тысячного пополнения, прибывшего на фронт.
Офицер отвел нас в сторону и серьезно-душевно произнес: «Знайте, ребята, вы идете на смерть, и кто боится, пока не поздно, идите назад». Остались все. И когда на фронте мне говорили о моих героических подвигах, я отвечал, что честно и добросовестно выполняю свою боевую работу. Только один раз в жизни, на мой взгляд, я совершил героический подвиг - добровольно пошел на смерть воевать разведчиком.
Попали на немцев
Накануне 23 февраля 1945 года помощник начальника штаба полка по разведке старший лейтенант Григорьев получил приказ связаться с передовыми частями, - продолжает рассказ ветеран. - Старшой, как мы называли своего командира, приказал мне его сопровождать. К нам еще присоединился молодой солдат - переводчик, спешивший в свой батальон. Стемнело, когда мы вышли из штаба полка. Мы шли вдвоем, опережая шагов на пятьдесят нашего третьего спутника, не привыкшего к быстрой ходьбе. Шли по целине, по неглубокому снегу. Сомнение в правильности нашего пути вдруг возникло в моем сознании, но чувство дисциплины одержало верх. Я шел молча, как прежде, но острое чувство опасности охватило меня. Машинально перевел я свой пулемет-пистолет, выкрашенный белой краской под цвет маскировочного костюма, в боевое положение.
И вот впереди возникла фигура одиноко стоящего человека, а невдалеке от него - группа людей. Похоже, мы пришли. «Где штаб батальона?» - помедлив, спросил Старшой. В ответ мы, совершенно ошеломленные, услышали немецкую речь. Истошный крик немца заглушила автоматная очередь. Он упал. Не отпуская спускового крючка, я перевел огонь автомата на стоящих толпой немцев и стрелял до тех пор, пока не осталось ни одного стоящего на ногах фашиста.
Наступила короткая передышка. Времени было в обрез, надо было поскорее убираться. Мы бросились назад, я, отвлекая огонь на себя, побежал по тропе, а командир - через лес. Шквал огня обрушился на меня. Бежать сквозь этот ад было бессмысленно, и я рухнул, в снег. Немцы, видимо, сочли меня убитым. Стрельба утихла, и я по-пластунски преодолел оставшееся расстояние.
Когда мы со Старшим вернулись к своим, оказалось, что наш третий спутник рассказал, как мы с честью погибли в бою. На другой день я лично порвал свою похоронку.
Контратака противника
Однажды ночью нас разбудил страшный грохот. Кругом творилось что-то невообразимое: непрерывные взрывы снарядов, светящиеся полосы трассирующих пуль, смертельно-бледный свет осветительных ракет, и на фоне всполохов - силуэты бегущих в панике солдат. За ними шли немецкие танки, ведя частый огонь по нашему расположению. Вражеские автоматные очереди раздавались все ближе, положение становилось критическим. Помню, что наш командир вместе с разведчиками начал уходить к немцам в тыл. И тут два снаряда разорвались почти одновременно. Что-то жесткое ударило меня в бедро, а взрывная волна отбросила к подножию старой ели. Чувство острой опасности помогло быстро прийти в себя. Я слышал крики немцев, которые автоматными очередями прочесывали лес. Сначала ползком, потом бегом, волоча, как чужую правую ногу, я уходил к своим - откуда только силы взялись!
На самой опушке леса скопилась наша отступившая пехота, офицеров не было видно. По сути, мы находились в окружении. Сказав ближайшим солдатам, что оставаться нельзя: наступает рассвет и всем будет конец, я, тяжело припадая на ногу, пошел к своим через поляну. Она простреливалась, но не прицельно, было еще темно. Проковыляв до леса, оглянулся и увидел, что пехота последовала моему примеру.
Такой был финал праздничного февральского «подарка» немцев.
В полковом медпункте мне сделали перевязку, в госпиталь ехать я отказался. Вышедшие из вражеского тыла разведчики опять официально оформили похоронку, считая меня погибшим. И опять встречные делали круглые глаза, подходили, трогали за одежду, брали за руку и только после этого останавливали взгляд, глядя в глаза, видимо, пытаясь прочесть секрет очередного чудесного спасения.
Дважды погибший и трижды рожденный - такова проза моей фронтовой жизни. Не знал я тогда, что воевать мне осталось 18 дней. В марте, находясь на очередном задании, наша разведгруппа была обнаружена врагом. Нас накрыли шквальным огнем минометов. Тут мне сильно досталось - осколок мины сильно повредил бедро и ногу ниже колена. Во фронтовом госпитале мне сообщили, что командир наш тяжело ранен, а ребята из полковой разведки все погибли.
Боевые награды
Готовясь к встрече с Владимиром Федоровичем, на сайте «Подвиг народа» я нашел архивные документы Министерства обороны РФ о награждении нашего героя двумя медалями «За отвагу» с кратким описанием подвига.
Первую он получил за то, что 16 сентября 1944 года в бою за шоссейную дорогу в районе хутора огнем автомата уничтожил двух немцев и одного солдата взял в плен.
Вторую - за то, что он, разведчик взвода разведки, в бою 7 марта 1945 года в районе деревни, ведя наблюдение за противником, участвовал в отражении контратаки противника, где личным оружием в упор расстрелял трех немецких солдат.
Об этом я и сообщил-напомнил ветерану.
- Странное дело, - сказал он. - Мне приходилось выполнять столько важных и опасных заданий, а наградить решили за эти два эпизода моей боевой работы. А того немца после того, как я, зайдя с фланга, расстрелял пулеметчика и его помощника, обеспечив продвижение нашей пехоте, я взял в плен без особых сложностей. Он, когда фашисты разбежались, находясь в лесу, то ли заблудился, то ли сдаваться собирался. Вообще меня три раза представляли к награде - ордену Славы. Но, видимо, что-то не срослось.
На войне как на войне
Еще о многом рассказал ветеран, отвечая на мои вопросы. Например, о том, что все его снаряжение - пистолет-пулемет, трофейный парабеллум, табельный пистолет, две гранаты, два магазина с патронами, нож-финка - весило десять килограммов. И с такой нагрузкой надо было, как зайцу, бегать быстро. А роста он небольшого - 1 метр 68 сантиметров.
Вообще в полковой разведке, три состава которой сменилось за восемь месяцев пребывания Владимира Харченко на передовой, народ в основном был крупный. Почти половина из них - уголовники, которых забирали туда, не сильно-то спрашивая их согласие. Они, бывшие зэки, были хитрые, сообразительные. Если наклевывается большая наступательная операция или что- то подобное, то придумывали себе аппендицит или другую болезнь и - в медсанбат. Но, бывало, когда дело доходило до боя, в азарте бились как следует: орут и себя не помнят в таком экстазе, что страшно на них смотреть.
Помимо того, что Владимир Харченко воевал и ходил на задания вместе с другими разведчиками, он еще был посыльным у помощника начальника штаба полка по разведке.
Часто бывало, идешь по его поручению и гранату держишь в правой руке – настолько опасная ситуация, что каждую секунду засада может перед тобой оказаться, - вспоминает Владимир Федорович. - Я долгое время после войны ловил себя на том, что у меня эта рука, пальцы постоянно находятся в напряжении, инстинктивно. Еще вот что получалось. Построит нас помощник начальника штаба полка по разведке перед тем, как нам идти на задание. А я смотрю на лица товарищей и вижу, что каждый из них чувствует. Замечаю: кто спокойный, кто переживает. И говорю стоящему рядом: мол, что-то мне этот не нравится сегодня. Сходим в разведку, а его там тяп-ляп и - убили. И так было несколько раз. После чего мне помощник начштаба запретил смотреть на лица разведчиков, посчитав это плохим знаком.
Еще ветеран хорошо помнит того немца, которого он застрелил, опередив того на секунду, когда они со Старшим искали штаб наступающего батальона. Утром там побывали разведчики второй группы, взяли у этого убитого документы и фотографии. Вернувшись, сказали: «Возьми, посмотри - это твой крестник». Свадебное фото произвело на разведчика Харченко сильное впечатление. Этого немца, а это был могучий мужик, он почему-то до сих пор не может забыть.
Живем мы хорошо, дружно
Владимир Федорович, проработавший на СХК 47 лет в разных должностях, по-прежнему всерьез занимается своим здоровьем. Поддерживает его, применяя медицинские разработки знаменитых докторов и народную медицину. И сейчас он каждый день поднимает гантели.
Как говорит супруга Луиза Васильевна, с которой его судьба свела 23 года назад, только в этом году он стал жаловаться на свое сердечко. Врачи предложили поставить ему кардиостимулятор, и вот он нынче проходит обследование, сдает анализы, ездит и в областной кардиоцентр.
- Приходится бегать, - говорит ветеран. - Хотя уже не так быстро. Поднимаюсь в свою квартиру на второй этаж, и приходится иной раз отдыхать.
- Он и я - дважды вдовцы, - пояснила Луиза Васильевна, которой в нынешнем году исполнится девяносто лет. - Живем мы дружно. Слава богу, что нет одиночества - это продляет жизнь.
У Владимира Федоровича есть сын и дочь от первого и второго брака, которые получили высшее образование и много лет проработали в Томске.
О Луизе Васильевне говорит так:
- Она кует мое здоровье, помогает мне, чтобы я жил дальше. А живем мы с ней хорошо, потому что мы - люди уже зрелые, знающие, пожившие, умеем ценить хорошее,
Три года назад, когда Владимира Федоровича с девяностолетием поздравлял мэр Григорий Шамин, ветеран сказал, что собирается прожить еще десять лет. И слово он свое держит.
Яковлев А.
//Диалог. - 2019. - 15 марта. - С. 5.
