Виновным себя не признал… Последние страницы биографии Николая Клюева

ссылка на оригинал

Недавно («Новый мир», 1988, № 8) опубликованы письма видно­го русского поэта Н. А. Клюева, написанные в Колпашеве и Томске. Публикация заканчивает­ся словами: «Очевидно, установление точных да­ты и места его кончи­ны — дело будущего». Члены томского историко-просветительского об­щества «Мемориал» предприняли необходи­мые поиски.

Сталинская теория обострения классовой борь­бы как и всякая теория, требовала   практического подтверждения. Надо было найти факты, и я легко представляю       себе чувства людей — не могу назвать их святым для меня словом «чекисты», — обнаруживших в Сибири хорошо законспирированную мощную повстанческую организацию «Союз спасения России», руководимую          из-за рубежа «Российским общевоинским союзом». Задача организации — с началом войны фашистских государств против СССР поднять воору­женное восстание, сверг­нуть Советы, восстановить на престоле династию Романовых.

«Красное знамя» 14 де­кабря 1988 года рассказало об одном из «активистов» «Союза спасения» — мало­грамотном шегарском крестьянине А. Ф. Гончарове. Таких, как Архип Федото­вич, было немало, но в большинстве своем на роль руководителей «солидной» организации они никак не годились — это было ясно даже работникам НКВД. И вдруг — такая удача!— одним из руководителей и идейных вдохновителей «Союза спасения России» оказался известный тогда всей стране поэт Николай Алексеевич Клюев!

Правда, у следователей не все сходилось до конца. Судите сами. Поэта, вы­сланного в июне 1934 года на пять лет по статье 58 —10 в Колпашево и пе­реведенного осенью того же года в Томск, арестовали 5 июня 1937 года (в публика­ции «Нового мира» указа­на другая дата ареста). Санкцию на арест ссыльно­го гражданского человека дал прокурор воинской час­ти. А единственный вопрос, заданный арестованному на первом допросе, состоявшем­ся на другой день, звучал примерно так: «За что вы были арестованы в Москве и осуждены в ссылку?»

Судя по протоколу допро­са, Клюев ответил: «Прожи­вая в г. Полтаве, я написал поэму «Погорельщина», ко­торая впоследствии была признана кулацкой, я ее распространял в литературных кругах в Ленинграде и Москве. По существу эта поэма была с реакцион­ным антисоветским направ­лением, отражала кулацкую идеологию». Насчет «суще­ства» сегодняшний читатель может судить сам:  поэма опубликована в 1987 году, но я никогда не поверю, что Н. А. Клюев мог сказать об «отражении кулацкой идеологии». Не его это мысль.

Но суть даже не в этом. Никогда не состоявший ни в каких партиях, никогда не служивший ни в каких ар­миях, никогда не занимав­шийся никакой общест­венно-политической деятель­ностью, к тому же тяжело больной (как известно, он имел порок сердца и был разбит параличом) Н. А. Клюев, выходит, ждал ссылки в Сибирь, чтобы на старости лет (он родился в 1887 году, но, видимо, выглядел так плохо, что сле­дователь записал в анкете 1870 г. — еще одно свиде­тельство «тщательности» ве­дения дела) руководить анти­советской организацией в Сибири. Логика в духе те­орий академика Вышинско­го!

Четыре месяца поэта, так сказать, «не беспокоили» и лишь 9 октября 1937 года состоялся второй допрос. Он и был последним. Вот тут-то ему и было предъявлено обвинение в том, что он, Клюев, еще в 1934 году был завербован в «Союз спасения России», является «актив­ным сектантским идеоло­гом» этой организации, непосредственно осуществлял и направлял контрреволюци­онную деятельность духовенства и церковников.

К чести Николая Алексе­евича, виновным он себя не признал, заявив, что «ни в какой контрреволюционной организации не состоял, к свержению Советской влас­ти не готовился». Более то­го, когда в конце допроса ему был задан вопрос о том, что он может правди­во сообщить об организации (читай: кого он может оболгать и оклеветать), Клюев отказался от даль­нейших показаний. В тот же день ему было объявле­но о завершении следствия, а 13 октября 1937 года «тройка» управления НКВД Новосибирской области вы­несла постановление о рас­стреле Клюева Н. А. и кон­фискации лично принадле­жащего ему имущества. Имущество это состояло из изъятых при аресте рукопи­си (тетради) на четырех листах, шести страниц от­дельных рукописей, девяти разных книг и удостоверения личности, выданного Томским горотделом НКВД. С этим удостоверением по­эт обязан был 1 и 20 числа каждого месяца являться в НКВД на регистрацию. Судьбу рукописей Николая Алексеевича установить по­ка не удалось и, по всей ве­роятности, уже не удастся. Не удастся установить и места расстрела и захороне­ния. Более того, в самом документе о приведении приговора в исполнение, подписанном какой-то не­разборчивой закорючкой, указано, что расстрелян он 23—25(!) октября 1937 го­да.

А через двадцать три го­да Военный трибунал Си­бирского округа полностью реабилитировал Николая Алексеевича Клюева, реаби­литировал за отсутствием состава преступления. Не мог состоять поэт в «Союзе спасения России», ибо не было такого «союза» ни в Томске, ни в Сибири. Он существовал только в вос­паленном воображении вер­ных учеников Ежова.

Что остается добавить? Восстановление истины — дело всегда непростое, но оно нам необходимо, как необходимо и доведение его до логического завершения в каждом отдельном случае. Большую работу про­водят сотрудники управ­ления КГБ по том­ской области. По отно­шению к такому значитель­ному поэту, каким был Ни­колай Алексеевич Клюев, итог работы не только в том, чтобы сделать достоя­нием литературной общественности ранее неизвестные факты его биографии. На­верное, Томский горисполком мог бы рассмотреть во­прос об установлении мемо­риальной доски на одном из домов, где провел послед­ние годы жизни Н. А. Клю­ев. Это дело горькой нашей чести, чести города, в земле которого покоится прах вы­дающегося русского поэта. И пусть гонорар за этот материал — я прошу пере­числить его на счет № 2700905 областного управления Жилсоцбанка — послужит вкладом на соору­жение знака памяти.

Думаю, что нашим лите­раторам, работникам ис­кусства, почитателям отечественной истории и поэ­зии стоит подготовить и провести благотворительный историко - литературный вечер памяти Николая Алексеевича Клюева.

Л. Пичурин, председатель совета

Томского историко- просветительского об­щества «Мемориал»

//Красное знамя. - 1989. – 17 февр.

Выключить

Муниципальное бюджетное учреждение

"Центральная городская библиотека"

Размер шрифта:
А А А
Изображения:
ВКЛ ВЫКЛ
Цвета:
A A A