Виновным себя не признал… Последние страницы биографии Николая Клюева
Недавно («Новый мир», 1988, № 8) опубликованы письма видного русского поэта Н. А. Клюева, написанные в Колпашеве и Томске. Публикация заканчивается словами: «Очевидно, установление точных даты и места его кончины — дело будущего». Члены томского историко-просветительского общества «Мемориал» предприняли необходимые поиски.
Сталинская теория обострения классовой борьбы как и всякая теория, требовала практического подтверждения. Надо было найти факты, и я легко представляю себе чувства людей — не могу назвать их святым для меня словом «чекисты», — обнаруживших в Сибири хорошо законспирированную мощную повстанческую организацию «Союз спасения России», руководимую из-за рубежа «Российским общевоинским союзом». Задача организации — с началом войны фашистских государств против СССР поднять вооруженное восстание, свергнуть Советы, восстановить на престоле династию Романовых.
«Красное знамя» 14 декабря 1988 года рассказало об одном из «активистов» «Союза спасения» — малограмотном шегарском крестьянине А. Ф. Гончарове. Таких, как Архип Федотович, было немало, но в большинстве своем на роль руководителей «солидной» организации они никак не годились — это было ясно даже работникам НКВД. И вдруг — такая удача!— одним из руководителей и идейных вдохновителей «Союза спасения России» оказался известный тогда всей стране поэт Николай Алексеевич Клюев!
Правда, у следователей не все сходилось до конца. Судите сами. Поэта, высланного в июне 1934 года на пять лет по статье 58 —10 в Колпашево и переведенного осенью того же года в Томск, арестовали 5 июня 1937 года (в публикации «Нового мира» указана другая дата ареста). Санкцию на арест ссыльного гражданского человека дал прокурор воинской части. А единственный вопрос, заданный арестованному на первом допросе, состоявшемся на другой день, звучал примерно так: «За что вы были арестованы в Москве и осуждены в ссылку?»
Судя по протоколу допроса, Клюев ответил: «Проживая в г. Полтаве, я написал поэму «Погорельщина», которая впоследствии была признана кулацкой, я ее распространял в литературных кругах в Ленинграде и Москве. По существу эта поэма была с реакционным антисоветским направлением, отражала кулацкую идеологию». Насчет «существа» сегодняшний читатель может судить сам: поэма опубликована в 1987 году, но я никогда не поверю, что Н. А. Клюев мог сказать об «отражении кулацкой идеологии». Не его это мысль.
Но суть даже не в этом. Никогда не состоявший ни в каких партиях, никогда не служивший ни в каких армиях, никогда не занимавшийся никакой общественно-политической деятельностью, к тому же тяжело больной (как известно, он имел порок сердца и был разбит параличом) Н. А. Клюев, выходит, ждал ссылки в Сибирь, чтобы на старости лет (он родился в 1887 году, но, видимо, выглядел так плохо, что следователь записал в анкете 1870 г. — еще одно свидетельство «тщательности» ведения дела) руководить антисоветской организацией в Сибири. Логика в духе теорий академика Вышинского!
Четыре месяца поэта, так сказать, «не беспокоили» и лишь 9 октября 1937 года состоялся второй допрос. Он и был последним. Вот тут-то ему и было предъявлено обвинение в том, что он, Клюев, еще в 1934 году был завербован в «Союз спасения России», является «активным сектантским идеологом» этой организации, непосредственно осуществлял и направлял контрреволюционную деятельность духовенства и церковников.
К чести Николая Алексеевича, виновным он себя не признал, заявив, что «ни в какой контрреволюционной организации не состоял, к свержению Советской власти не готовился». Более того, когда в конце допроса ему был задан вопрос о том, что он может правдиво сообщить об организации (читай: кого он может оболгать и оклеветать), Клюев отказался от дальнейших показаний. В тот же день ему было объявлено о завершении следствия, а 13 октября 1937 года «тройка» управления НКВД Новосибирской области вынесла постановление о расстреле Клюева Н. А. и конфискации лично принадлежащего ему имущества. Имущество это состояло из изъятых при аресте рукописи (тетради) на четырех листах, шести страниц отдельных рукописей, девяти разных книг и удостоверения личности, выданного Томским горотделом НКВД. С этим удостоверением поэт обязан был 1 и 20 числа каждого месяца являться в НКВД на регистрацию. Судьбу рукописей Николая Алексеевича установить пока не удалось и, по всей вероятности, уже не удастся. Не удастся установить и места расстрела и захоронения. Более того, в самом документе о приведении приговора в исполнение, подписанном какой-то неразборчивой закорючкой, указано, что расстрелян он 23—25(!) октября 1937 года.
А через двадцать три года Военный трибунал Сибирского округа полностью реабилитировал Николая Алексеевича Клюева, реабилитировал за отсутствием состава преступления. Не мог состоять поэт в «Союзе спасения России», ибо не было такого «союза» ни в Томске, ни в Сибири. Он существовал только в воспаленном воображении верных учеников Ежова.
Что остается добавить? Восстановление истины — дело всегда непростое, но оно нам необходимо, как необходимо и доведение его до логического завершения в каждом отдельном случае. Большую работу проводят сотрудники управления КГБ по томской области. По отношению к такому значительному поэту, каким был Николай Алексеевич Клюев, итог работы не только в том, чтобы сделать достоянием литературной общественности ранее неизвестные факты его биографии. Наверное, Томский горисполком мог бы рассмотреть вопрос об установлении мемориальной доски на одном из домов, где провел последние годы жизни Н. А. Клюев. Это дело горькой нашей чести, чести города, в земле которого покоится прах выдающегося русского поэта. И пусть гонорар за этот материал — я прошу перечислить его на счет № 2700905 областного управления Жилсоцбанка — послужит вкладом на сооружение знака памяти.
Думаю, что нашим литераторам, работникам искусства, почитателям отечественной истории и поэзии стоит подготовить и провести благотворительный историко - литературный вечер памяти Николая Алексеевича Клюева.
Л. Пичурин, председатель совета
Томского историко- просветительского общества «Мемориал»
//Красное знамя. - 1989. – 17 февр.
