Сын великих озёр: поэт Николай Клюев попал в Томск «с лёгкой руки» НКВД
Имя выдающегося русского поэта Николая Клюева прочными нитями, пусть и трагическими, связано с нашей областью и с нашим городом. Томские исследователи А. Афанасьев, В. Доманский, А. Казаркин, В. Николаев, Л. Пичурин, Ю. Хардиков и десятки других глубоко изучили обстоятельства пребывания Николая Алексеевича в нарымской и томской ссылке, в томской тюрьме, а также подробности его гибели.
В ТГУ прошли научные конференции, посвященные жизни и творчеству поэта (последняя - в октябре 2004 года, в честь 120- летия со дня его рождения). В Томске изданы многочисленные сборники статей о Клюеве, его судьбе и творчестве. Еще в 1990 году Томское книжное издательство опубликовало сборник его стихотворений и поэм. Томску посвящен фильм о Клюеве, показанный не только сибирским, но и центральным телевидением (режиссер - бывший сотрудник Томского телевидения Валерий Новиков).
Сегодня о томской странице в судьбе Николая Клюева рассказывает Лев ПИЧУРИН.
- То, чем мне довелось заниматься в связи с поисками материалов и документов о Николае Алексеевиче, вызывает немало добрых чувств и дорогих воспоминаний. А началось все с обстоятельств столь же случайных, сколь и типичных для нашей жизни. В августе 1988 года «Новый мир» опубликовал письма Н.А. Клюева, написанные им в Томске, где он отбывал с 1934 года ссылку, и где затерялись следы последних дней его жизни. Комментарии к письмам, составленные С.И. Субботиным, заканчивались словами: «Очевидно, установление точных даты и места его кончины - дело будущего».
Будучи в 1989 году председателем Томского отделения общества «Мемориал», на одном из первых заседаний совета общества я сказал о том, что если нам удастся установить судьбу поэта Клюева, то не будет стыдно смотреть в глаза людям. Попытка найти специалиста-исследователя была сделана не единожды, но закончилось все тем, что «засесть в застенки КГБ» пришлось именно мне.
Это было пятнадцать лет тому назад, а тогда попасть что называется «с улицы» в святая святых бывшего НКВД было очень непросто. Да и процесс реабилитации в те годы был облечен в строгие рамки еще существовавших законов и ведомственных инструкций. Дело прошлое, и сегодня можно сказать, что лишь благодаря откровенной и искренней поддержке сотрудников «конторы» (так они сами иногда заменяют аббревиатуру КГБ-ФСБ-ФСК) мне удалось сделать то, что положило начало всей моей, да и не только моей поисковой работы в этом направлении.
Первая открытая публикация о гибели Николая Клюева была в журнале «Знамя», № 6 за 1989 год.
Что, собственно, было найдено? Солидное по объему, сфальсифицированное по содержанию «Дело № 12301 по обвинению гр-на Клюева Николая Алексеевича по ст. 58-2-10-11 УК РСФСР», начатое 5.VII.1937 г. и оконченное 9.Х.1937 года. Для тех, кто не знает, что такое статья 58 с ее подпунктами, напомню, что в 58-10 говорится об антисоветской пропаганде и агитации, в 58-11 - об организации антисоветских действий, ну а 58-2, это один из самых пунктов, говорит о восстании с целью отторжения от СССР какой-либо части его территории. В действительности ни о каком восстании речь обычно не шла - достаточно было участвовать в неосторожном разговоре о целостности СССР. Например, когда я спросил одного томского журналиста, за что он попал на Колыму, тот ответил: за попытку отторжения Нарыма в пользу Швейцарии. На съезде писателей он объяснил иностранцу, где именно находится известная всему миру нарымская ссылка. Этого хватило на двадцать лет лагерей. Сейчас этой статьи в УК РФ нет, и агитировать за отторжение Курильских островов в пользу Японии или Калининградской области в пользу Германии никому не возбраняется...
Так вот, «тройка» посчитала преступления Клюева доказанными и приговорила его к расстрелу. Приговор приведен в исполнение между 23 и 25 октября 1937 года. Обо всем этом удалось рассказать в нескольких статьях, а в 1995 году - в небольшой книжке («Последние дни Николая Клюева», Томск, издательство «Водолей»). Для тех, кто когда-нибудь займется подобной поисковой и аналитической работой, замечу, что, хотя она и отнимает массу сил и времени, не принося никаких материальных благ, трудно придумать более счастливое занятие. И вовсе не только потому, что люди рано или поздно скажут тебе добрые слова. Но еще и потому, что приходится участвовать в большом числе по-настоящему добрых дел, встречаться с интересными людьми, видеть прекрасные места.
Сколько радости от воспоминаний о «пробивании» через городские власти (видит бог, они не сопротивлялись, но похлопотать-то надо было!) решения о присвоения одной из новых улиц Томска имени Николая Клюева! Как интересно было работать над составлением сборника стихотворений и поэм Клюева с Сергеем Ивановичем Субботиным, с сотнями других интереснейших людей! А поездки на сказочный русский Север, туда, где «эти гусли - глубь Онега», на родину «сына Великих Озер», в «мой край, мое поморье, где песни в глубине!» Мы снимали там фильм о Клюеве, и на этой работе я познакомился с Валерием Новиковым и его киногруппой, людьми по-настоящему талантливыми.
А разве попал бы я когда-нибудь в Вытегру, если бы не необходимость рассказать о поэте его землякам? А десятки замечательных литературоведов и писателей, часто принадлежащих к разным научным школам, имеющих различные позиции и убеждения, но всегда образованных, эрудированных, просто интересных? Петербуржцы Александр Михайлов и Константин Азадовский (сын когда-то работавшего и оставившего глубокий след в Томском университете этнографа, фольклориста и краеведа Марка Константиновича Азадовского)... Москвич Станислав Куняев... Профессор Мичиганского университета Майкл Мейкин, работающий над книгой о Клюеве и специально приезжавший ко мне из США. Ученые из Вологды, Киева, Петрозаводска... Какое бесценное богатство я приобрел от общения с ними!
Большего, наверное, мне не удастся сделать. Но есть мысль, которая меня давно волнует. Да, усилиями многих исследователей удалось вернуть людям доброе имя гражданина Н.А. Клюева. Но как поэт он к нам по-настоящему еще не вернулся, его имя чаще упоминается в списке жертв репрессий, чем в числе поэтов, известных школьникам, студентам, обычным читателям.
Но ведь нельзя же нам говорить о Лермонтове в первую очередь как трагической жертве дуэли под Пятигорском, а о Маяковском - как о человеке, покончившем самоубийством! Они в первую очередь наши поэты с трагической, как у всех великих русских людей, судьбой. Как вернуть в современную Россию русского народного поэта Николая Клюева?
Лев Пичурин, профессор ТУСУРа.
Венок Николаю Клюеву
Недавно в московском издательстве «Прогресс-Плеяда» тиражом 5 тысяч экземпляров, что по нынешним временам весьма солидно для произведений подобного рода, опубликован «Венок Николаю Клюеву. 1911 -2003». Эта книга имеет прямое отношение к Томску и томичам. Открывается она статьей известного историка литературы С.И. Субботина и начинается стихотворениями, написанными еще до революции (Александр Ширяевец, Сергей Городецкий, Сергей Есенин).
В послереволюционные годы, особенно в 30-50-е, творчество Николая Клюева находилось под запретом, но с конца 60-х годов в СССР вновь возродился интерес к поэту. И сначала подпольно, в самиздате, а затем, с конца 80-х, и в открытой печати появилось множество стихов, навеянных образом Клюева и его произведениями. Именно они, написанные очень известными и почти неизвестными авторами, и составляют большую часть книги. Среди авторов есть и томичи: Николай Серебренников, Владимир Антух, Сергей Яковлев, Валерий Доманский. Экземпляр этой книги есть и у томского исследователя-«клюеведа», профессора Льва Пичурина - с дарственной надписью С. И. Субботина.
Украли память
В 1999 году на доме в Томске, где с октября 1934 по март 1937 года жил в ссылке поэт Николай Клюев, появилась мемориальная доска. Деньги на нее собирались всем миром. На деревянном кресте - бронзовая пластина в виде развернутого листа бумаги и надпись о Клюеве. Авторы - известные скульпторы Николай и Антон Гнедых. Примерно полгода тому назад памятная доска бесследно исчезла. Теперь в томском переулке Ачинском ничто не напоминает о великом русском поэте...
Фото: Татьяна БОДРЕНИНА.
//День добрый. – 2005. – 27 мая. – с.6.
