Малышев Юрий
Как я шёл к Есенину
Нашему поколению не пришлось соприкоснуться с поэзией Сергея Есенина ни в школьные, ни в университетские годы, потому что упоминать о нём и его поэзии в эти годы было запрещено и, естественно, в программу учебных заведений его произведения не включались. Отдельные его стихи нелегально переписывались и передавались из рук в руки, а так как запретный плод всегда сладок, то нас, мальчишек 40-х годов, тянуло к этому самобытному поэту.
Впервые достоверную информацию о Есенине я услышал уже будучи студентом ТГУ от Евгения Евтушенко, который после турне по США приехал в Томск в 1966 году. Эта встреча со студентами состоялась в читальном зале научной библиотеки, где в заключение его выступления один из студентов попросил Евтушенко рассказать про Сергея Есенина. Зал замер. «Это был великий поэт», - произнёс Евтушенко. Лицо его побледнело, он весь сжался, глаза, устремлённые в какую-то даль, загорелись состраданием, как о потере самого близкого и дорогого человека. «О нём ходят разные небылицы, - продолжал он. – Что это был неотёсанный, безграмотный, деревенский поэт-самоучка, который писал похабные стихи, пьянствовал и дебоширил. Я вам должен сказать, что Есенин был образованнее нас всех, вместе взятых. Он много читал и работал над собой с большим упорством. Обладая феноменальной памятью, Сергей знал наизусть стихи многих поэтов-классиков и даже целые страницы из произведений любимых писателей, особенно Н. В. Гоголя. Есенин чувствовал себя хозяином в русской поэзии и поэтому вводил в поэтическую речь слова всех оттенков.
Его рабочий день был уплотнён до предела. Он успевал сделать неимоверно много, в стихах была вся его жизнь, в иные дни он писал по 7-8 стихотворений.
Он вёл переписку с широким кругом лиц, в том числе молодыми поэтами, помогая их становлению, встречался с художниками, композиторами, артистами, поэтами и писателями, выступал в печати с критическими статьями. В то же время успевал просматривать периодическую печать, не пропускал без чтения ни одного вышедшего сборника стихов различных авторов.
Его постоянно приглашали в студенческие аудитории и клубы, где он выступал со своими стихами. Современники Есенина, в том числе и М. Горький, писали, что он читал изумительно с такой силой и с такой болью, что вызывал бурю оваций.
А в каких условиях жил и работал Есенин? Это были годы разрухи, голода, грабежей и бандитизма после Гражданской войны. У него не было даже своего угла, жил впроголодь.
Спустя два года после его смерти стихи Есенина и даже упоминание о нём подлежало запрету. Уж слишком неугодным власти Советов был этот поэт, не воспевший в своих стихах новую власть, как это делали Маяковский с Демьяном Бедным».
Евтушенко закончил разговор о Есенине твёрдой уверенностью, что справедливость восторжествует и Сергей Есенин займёт достойное место в русской поэзии.
Выступление Евтушенко с его резкими высказываниями в адрес верхних эшелонов власти в защиту Есенина потрясло всех нас. Мы слышали такой откровенно доверительный разговор впервые. С тех пор я полюбил Есенина.
В 1977 году мне посчастливилось по турпутёвке побывать в Батуми, где нас разместили в квартирах по улице Энгельса недалеко от одноэтажного деревянного дома с надписью на мемориальной доске: «В этом доме жил русский поэт Сергей Есенин. Декабрь 1924 г. - январь 1925 г.» Увидев такую надпись, я остолбенел от неожиданности: неужели здесь жил Есенин? Подойдя к распахнутому окну, у которого, облокотясь, сидела молодая черноокая девушка кавказской внешности, я спросил, может ли она рассказать что-нибудь про Есенина. Мой вопрос прозвучал, наверное, не из первого числа туристов, и она, отрицательно покачав головой, показала на дверь ограды, где находилась её бабушка. Открыв калитку, я увидел пожилую, приятную на вид поседевшую женщину, которая, сидя на скамейке, теребила овечью шерсть. На моё приветствие она ответила доброй улыбкой и пригласила к столу. Расспросив о причине моего визита, она отложила своё занятие и стала медленно рассказывать о Есенине, напрягая свою память.
«Я была тогда совсем маленькой, лет десяти, - начала она свой рассказ приятным бархатным голосом. – В этом доме жила моя бабушка, когда Серёжа снимал здесь комнату, а наш дом был рядом. Мы с ним быстро познакомились и подружились. Он попросил, чтоб я называла его просто Серёжа. Всякий раз, возвращаясь из города, он угощал меня сладостями. Когда он читал или писал, то дверь в его комнату была всегда закрыта, и бабушка заставляла меня вести себя тихо. И всё-таки он находил время поговорить со мной, рассказывал о своём детстве, деревне, как живут в России, Европе и Америке. Об Америке он отзывался плохо. Когда Серёжа читал мне свои стихи, я смотрела на него, не отрывая глаз. Во мне проснулась первая, нежная, детская любовь. В день его отъезда я долго плакала, сидя у него на коленях. Он гладил меня по головке, успокаивая, что он обязательно вернётся, и подарил на память свой сборник «Радуница».
Позднее, знакомясь с творчеством Есенина о его пребывании в Батуми, из письма к Бениславской нахожу, что ему здесь скучно, читать нечего, просит выслать книги. Хотя здесь он ходит в театр, вечерами играет в бильярд либо в карты, за ним «волочатся» женщины, «как же – всё же поэт, к тому же известный», - пишет он.
В то время он создаёт здесь одну из лучших своих поэм «Анну Снегину», «Персидские мотивы» и другие стихи. Чем больше изучаешь творчество Есенина, тем больше и больше восхищаешься его стремлением, казалось бы, охватить необъятное, и он успевал делать это. За свои тридцать лет Есенин достиг таких вершин в поэзии, до которых вряд ли кому удастся добраться в ближайшее столетие.
