Огородова Наталья
ГРЕШНЫЙ СЫН РОССИИ
I часть
Век двадцать первый... Из небытия
Вижу зал и дорогих моих потомков.
Отрадно мне, что помните меня,
Ушедшего, так глупо жизнь свою искомкав.
Там, на земле, я сделал выбор сам,
И за ошибки перед Господом с ответом.
Я жизнь любил! Стихи слагал я вам,
И для людей я был не грешником – поэтом.
В семнадцатом, по молодости лет,
Похожим был я на заблудшего барана.
Кощунство дикое – мой грешный след.
Наказ учителей забыл, отца Ивана.
Тяжёлая, надрывная печаль
Измучила меня, российского поэта.
Раскручена незримая спираль...
Мечты о счастье испарились, канув в лету.
Тянулся к свету, а попал во тьму.
В мятущейся душе дыра образовалась.
Ища спасение от скорбных мук,
Она хмельным, кабацким зельем заполнялась.
Всё чаще, чаще в ритмах сердца – сбой.
Душа от страха перед смертью замирала.
Жестокой пытке в комнате пустой
Её, пугая, зазеркалье подвергало.
Я плачу над содеянным грехом,
Бездумной песнею и богохульства пущей.
Пред Богом – адвокатами, щитом:
Любовь и ангелы, в душе моей живущие.
В лампадках зажигая фитильки
По вечерам под ветра вой осеннего
Прошу вас: «Помолитесь, земляки,
За душу грешную Есенина».
II часть
И вам не легче в стороне родной.
Утраты и мечты, одна другой прелестней.
И не рождён ещё поэт большой,
Чтобы утешить душу нежной песней.
Мне жаль, что старики и молодёжь
Одною целью в заведениях игорных
Спускают свой последний «медный грош»
В мечтах о счастье и надеждах иллюзорных.
Мне жаль, Россия выгнала на шлях
Голодных, нищих девочек, мальчишек.
Бандит и вор у них в учителях,
Живущих на вокзалах ребятишек.
Мне жаль, что полнит наш народ хмельной
Толпу бездомной, жалкой, беспросветной пьяни.
Проспится пьяный, никогда – скупой,
Считают исстари доныне россияне.
Любой пополнить может строй бомжей
(Сократовскую истину припомни!)
Кто их в стране считает за людей?
Помочь готовы: депутат, чиновник?
Вменяя, предержащим власть, в вину
Я б наградил их с Оливером Твистом
За этот срам, позорящий страну,
Пронзительным и беспощадным свистом!
В страданиях дорогою Христа
Идёт Россия. У неё своя Голгофа.
Рубцы на спинах пухнут от хлыста.
Народ обманутый в стенаньях тяжких, вздохах.
Нет за него радетелей в стране.
Людское горе душу режет в крошево.
Я встрече рад, но больно видеть мне
Вас, «дорогие мои... хорошие».
