МБУ «Центральная городская библиотека»

Родился в 1919 году.

- 21-го, в субботу, - рассказывает Николай Федорович, - я был на самом краю границы, близко видел немецких офицеров - и опять тишина. Мы не­много успокоились. В ночь на воскресенье старшина поднял меня и еще одного солдата в ружье: пограничники пропустили 60 гражданских лиц, необходимо было их задержать. Когда мы шли по широкой автостраде Каунас-Кенигсберг, слышали, как где-то далеко рвутся бомбы. Неужели вой­на? И тут мы сами попали под артобстрел - ракеты осветительные, вспышки и грохот взрывов. Такого раньше видеть не приходилось, и мы с товарищем побежали в часть. В расположении тоже паника. В темноте мечутся солдаты, разбирают оружие, в спешке выдвигаются на границу. Пограничную полосу немцы так перепахали снарядами, что красный диск солнца вставал сквозь плотную пелену дыма и пыли.

Затаившись в ближайшем лесочке, мы с нетерпением ждали рассвета. Все надеялись, что сейчас наши самолеты поднимутся в небо и дадут не­приятелю достойный отпор. Увы, родную авиацию мы так и не дождались. Поступил приказ отступать. Фронт был уже прорван, и мы могли оказать­ся в сплошном кольце вражеских войск. Как только мы вышли из-под ук­рытия деревьев, нас заметили и начали бомбить. С того времени у меня в плече осколок сидит. Товарищи кричат: “Ты ранен?!” А я не пойму, по­чувствовал, как будто что-то обожгло. Потом увидел кровь на одежде.

Это было мое первое боевое крещение - 22 июня в три часа дня.

Пришел приказ отступать на оборону Каунаса. Мы прибыли туда на ма­шинах, начали рыть траншеи. Но давление врага было столь велико, что мы снова вынуждены были отходить. Город горит, местные жители выве­сили немецкие флаги и стреляли в нас из своего оружия. На границе и то меньше наших людей погибло, чем когда мы шли через Каунас.

Так и пошли мы вглубь страны своей. Связи никакой, вооружение пришлось бросить. Шесть раз попадали в окружение. Многих немцы брали в плен, но мне повезло.

Отступали так долго, что вся одежда превратилась в лохмотья. Под Старой Руссой 6 сентября, как сейчас помню, мы вышли к своим. Нас всех собрали, переодели, вооружили, и мы заняли оборо­ну. Сложный тогда был период. Враг молол нас безжалостно, войска несли очень большие потери. Там, под Старой Руссой, мы стояли всю зиму. А летом 1942 года мне, как опытному солдату, предло­жили поехать учиться на офицера.

Через год, после окончания оружейно-технического училища, расположенного в Томске, я, моло­дой офицер, долго добирался в свою часть. Это было местечко на реке Миус, на Украине. Там, в марте 1943 года, для меня по-настоящему началась война. Трудно приходилось, силы нашей армии были еще не такие мощные, чтобы сопротивляться врагу как следует.

В августе 1943 г. мы прорвали фронт и начали освобождать Донбасс. После взятия Горловки на­шему полку присвоили звание Горловский. Крым с ходу взять не удалось, застряли там до весны.

8 апреля началось наступление на Крымский полуостров и так удачно, что мы сразу прорвали оборону противника. В этот же день дошли до Евпатории, освободили г. Саки. За всю войну я дваж­ды был сильно контужен и оба раза в Крыму.

Потом наши дороги повернулись на Смоленск, и дальше, на Прибалтику. По сути, я попал в те же места, где в 1941-м мы так долго отступали. Освобождал Шауляй (это недалеко от Каунаса), участ­вовал во взятии Кенигсберга. Затем наши части пошли вдоль Балтийского моря.

Там, в Данциге, встретил я Победу. Только произошло это не 9 мая, а 14-го. Добивали врага, не давая ему уйти. Наша часть простояла в Данциге до января 1946 года. Потом нас переправили в Симферополь, где я и прослужил до 7 мая 1947 года, пока меня не демобилизо­вали.           1

Таким длинным оказался путь солдата к родному порогу - через самую страшную войну XX столетия, которая началась для Н. Ф.Тихонова в ночь на 22 июня.