Тихонов Николай Федорович
Родился в 1919 году.
- 21-го, в субботу, - рассказывает Николай Федорович, - я был на самом краю границы, близко видел немецких офицеров - и опять тишина. Мы немного успокоились. В ночь на воскресенье старшина поднял меня и еще одного солдата в ружье: пограничники пропустили 60 гражданских лиц, необходимо было их задержать. Когда мы шли по широкой автостраде Каунас-Кенигсберг, слышали, как где-то далеко рвутся бомбы. Неужели война? И тут мы сами попали под артобстрел - ракеты осветительные, вспышки и грохот взрывов. Такого раньше видеть не приходилось, и мы с товарищем побежали в часть. В расположении тоже паника. В темноте мечутся солдаты, разбирают оружие, в спешке выдвигаются на границу. Пограничную полосу немцы так перепахали снарядами, что красный диск солнца вставал сквозь плотную пелену дыма и пыли.
Затаившись в ближайшем лесочке, мы с нетерпением ждали рассвета. Все надеялись, что сейчас наши самолеты поднимутся в небо и дадут неприятелю достойный отпор. Увы, родную авиацию мы так и не дождались. Поступил приказ отступать. Фронт был уже прорван, и мы могли оказаться в сплошном кольце вражеских войск. Как только мы вышли из-под укрытия деревьев, нас заметили и начали бомбить. С того времени у меня в плече осколок сидит. Товарищи кричат: “Ты ранен?!” А я не пойму, почувствовал, как будто что-то обожгло. Потом увидел кровь на одежде.
Это было мое первое боевое крещение - 22 июня в три часа дня.
Пришел приказ отступать на оборону Каунаса. Мы прибыли туда на машинах, начали рыть траншеи. Но давление врага было столь велико, что мы снова вынуждены были отходить. Город горит, местные жители вывесили немецкие флаги и стреляли в нас из своего оружия. На границе и то меньше наших людей погибло, чем когда мы шли через Каунас.
Так и пошли мы вглубь страны своей. Связи никакой, вооружение пришлось бросить. Шесть раз попадали в окружение. Многих немцы брали в плен, но мне повезло.
Отступали так долго, что вся одежда превратилась в лохмотья. Под Старой Руссой 6 сентября, как сейчас помню, мы вышли к своим. Нас всех собрали, переодели, вооружили, и мы заняли оборону. Сложный тогда был период. Враг молол нас безжалостно, войска несли очень большие потери. Там, под Старой Руссой, мы стояли всю зиму. А летом 1942 года мне, как опытному солдату, предложили поехать учиться на офицера.
Через год, после окончания оружейно-технического училища, расположенного в Томске, я, молодой офицер, долго добирался в свою часть. Это было местечко на реке Миус, на Украине. Там, в марте 1943 года, для меня по-настоящему началась война. Трудно приходилось, силы нашей армии были еще не такие мощные, чтобы сопротивляться врагу как следует.
В августе 1943 г. мы прорвали фронт и начали освобождать Донбасс. После взятия Горловки нашему полку присвоили звание Горловский. Крым с ходу взять не удалось, застряли там до весны.
8 апреля началось наступление на Крымский полуостров и так удачно, что мы сразу прорвали оборону противника. В этот же день дошли до Евпатории, освободили г. Саки. За всю войну я дважды был сильно контужен и оба раза в Крыму.
Потом наши дороги повернулись на Смоленск, и дальше, на Прибалтику. По сути, я попал в те же места, где в 1941-м мы так долго отступали. Освобождал Шауляй (это недалеко от Каунаса), участвовал во взятии Кенигсберга. Затем наши части пошли вдоль Балтийского моря.
Там, в Данциге, встретил я Победу. Только произошло это не 9 мая, а 14-го. Добивали врага, не давая ему уйти. Наша часть простояла в Данциге до января 1946 года. Потом нас переправили в Симферополь, где я и прослужил до 7 мая 1947 года, пока меня не демобилизовали. 1
Таким длинным оказался путь солдата к родному порогу - через самую страшную войну XX столетия, которая началась для Н. Ф.Тихонова в ночь на 22 июня.
