МБУ «Центральная городская библиотека»

ДОГОВОРИТЬСЯ О ВСТРЕЧЕ С НАШИМ ГЕРОЕМ БЫЛО И СЛОЖНО, И ЛЕГКО ОДНОВРЕМЕННО. ДЕЛО В ТОМ, ЧТО ВАСИЛИЙ МИТРОФАНОВИЧ МЕДВЕДЧИКОВ В СВОИ 88 ЛЕТ ОКАЗАЛСЯ ОЧЕНЬ ЗАНЯТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.

«К СОЖАЛЕНИЮ, МУЖ НЕ МОЖЕТ ПОДОЙТИ К ТЕЛЕФОНУ, У НЕГО В ГОСТЯХ ШКОЛЬНИКИ - ВРУЧАЮТ КНИГУ. ДОГОВОРИТЬСЯ О ВСТРЕЧЕ? ДАВАЙТЕ ПОСМОТРИМ, ЧТО У НЕГО ЗАПЛАНИРОВАНО НА ЗАВТРА. ТАК, УТРОМ ОН ИДЕТ НА ВСТРЕЧУ С РЕБЯТАМИ В ШКОЛУ, ЗАТЕМ ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ В МУЗЕЕ, А ПОСЛЕ ОБЕДА - В ПОЛИКЛИНИКЕ», - СООБЩИЛА МНЕ КСЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВНА, СУПРУГА ВЕТЕРАНА. НО НАМ ВСЕ ЖЕ УДАЛОСЬ НАЙТИ ОКОШКО В ПЛОТНОМ РАСПИСАНИИ ЕЕ МУЖА. ПРИ ВСТРЕЧЕ УДИВИЛАСЬ БОДРОСТИ, ЖИЗНЕЛЮБИЮ И КРЕПКОМУ РУКОПОЖАТИЮ ВАСИЛИЯ МИТРОФАНОВИЧА.

Родился он в 1927 году в городе Том­ске. Семья была большая - пятеро де­тей: двое мальчишек и три девочки. Жили дружно. Учились все в одной школе - № 16, что в переулке Сухоозер­ный.

«Когда война началась, мне было 14 лет, - вспоминает Василий Митро­фанович. - Узнал я об этом, находясь во дворе. Жара стояла, а потому окна в доме были распахнуты, и из одного слышно радио. Женщина выбежала на улицу, за ней другая, заголосили: «Вой­на началась!» Я домой забегаю и кричу родителям эту новость (у нас радио­приемника не было). Отец не поверил, а мать - сразу в слезы».

Летом на фронт ушел старший брат, Леонид. А вот отца не взяли, возраст был уже не призывной - 63 года. Брат же был шофером. Сначала его отправи­ли на Дальний Восток, а затем на Запад­ный фронт.

«Когда брат ехал с востока на за­пад, то родители отправились в Тайгу с ним повидаться, - вспоминает ветеран. - Помню, я этому очень обрадовался - брат мне в подарок передал часы кар­манные на цепочке. На фронте его на­значили личным водителем командира дивизии. Леонид был в Чехословакии, а последнее место его службы - Румыния, город Бузэу». Фотографии Леонида Ва­силий Митрофанович бережно хранит в домашнем фотоархиве.

В сентябре 1941 года в школы ста­ли приходить представители заводов и фабрик. На этих встречах ребят аги­тировали встать на трудовую вахту. Го­ворили, что отцов и братьев старших у многих на фронт забрали, к некото­рым уже похоронки приходят, что про­изводство оголилось, нужна рабочая сила. «Помнится, тогда мы, мальчишки, к этому серьезно не относились, стоя­ли улыбаясь. Мы даже представить не могли, что такие пацаны, как мы, не имеющие профессий, могут пригодить­ся на заводах... Оказалось, могут. Нас быстро обучили мастера, на которых распространялась «бронь». Работал я на 625-м заводе, выпускал динамики и миноискатели. Завод находился рядом с домом на Войкова», - вспоминает ве­теран.

Записывайте его в НКВД

В 1944 году, когда Василию Митро­фановичу только исполнилось 17 лет, его призвали в армию.

«Брали и в таком возрасте. Помню, в комиссии сидели представители разных родов войск. И среди всех офицеров был один очень серьезный мужик. Он спросил меня: «Судим был?» А я отве­чаю: мол, молодой, еще не успел. Тогда он спрашивает: «Был ли кто-то судим из родных?» «Таковых нет», - сказал я. «За­писывайте его ко мне, в НКВД», - сказал этот офицер. Я расстроился. Мне же не сказали, что служить буду на границе. А милицию-то мы, пацаны, не любили. Поэтому, когда вышел из кабинета, то товарищам сказал, что иду в пехоту, как и они. О том, куда еду, узнал лишь на вокзале», - рассказывает Василий Ми­трофанович.

Так спустя несколько суток наш ге­рой пополнил 63-й пограничный отряд в Ленинске-на-Амуре, который входил в действующую армию Забайкальского фронта Хингано-Мукденского направ­ления. А после учебки был зачислен в связисты. В обязанность новобранца входило обеспечивать связь между погранотрядами и заставами.

«Помню, писал брату, что в погра­ничных войсках кормят хорошо. На что он мне отвечал: мол, посчастливилось тебе. Оказалось, что они там голодом сидели», - вспоминает ветеран.

Между тем обстановка на границе была сложная - на другом берегу Амура, в Маньчжурии стояла японская Кван- тунская армия, хорошо вооруженная и готовая по первому приказу пойти в на­ступление.

«У японцев с Гитлером была догово­ренность - как только немцы одержи­вают победу в битве под Сталинградом, они сразу идут в наступление с восточ­ных границ, - рассказывает Василий Медведчиков. - Вражеская сторона ча­сто старалась забросить своих шпионов в наш тыл. Вербовали и русских. Пыта­лись разведать, насколько мы укрепле­ны, какие рода войск стоят, чем оснаще­ны. И скажу вам так: мы ловили всех. Кто-то может подумать, что я преувели­чиваю - неужто подготовленный шпион не мог обойти нас? Не мог! Мы ставили растяжки. Обнаружить их было прак­тически невозможно. И если недруг ее задевал, срабатывала сигнальная ра­кета, и сразу в то место бежал отряд. С населением пограничной зоны ве­лась работа - обо всех подозрительных гражданах приказано было сообщать незамедлительно, но при этом им реко­мендовали ни во что не вмешиваться и настороженного вида не выдавать. Кро­ме того, там находились ББС - бригады боевого содействия. Все были начеку».

Как встретили победный май, изве­стие о том, что закончилась война? Ве­теран вспоминает о том безудержном ликовании, которым он и его сослужив­цы встретили эту новость. Они тогда и не догадывались, что для них война только началась...

Гнали японцев от наших границ

Решение выдворять японскую армию на Дальнем Востоке было принято еще в ходе Ялтинской конференции. Тогда лидеры трех стран антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобри­тании - отдельным документом обозна­чили судьбу этого региона.

Однако о том, что ему и его сослу­живцам придется участвовать в насту­пательной операции, Василий Митро­фанович мог только догадываться.

Пограничники несли наряды и на ближайшей железнодорожной станции. И вот после очередной пересменки вер­нувшийся в расположение наряд сооб­щил, что пришли эшелоны с танками. Зачем? Сначала солдаты думали, что для укрепления границы.

«Ведь если японцы не напали во вре­мя войны, то теперь-то им и резона нет, - говорит Василий Митрофанович. - По правде говоря, мы к их присутствию настолько привыкли, что не боясь ку­пались в Амуре, а они на нас из бино­клей смотрели. А солдаты, прибывшие с фронта, дивились этому».

За две недели до того наступления пришла секретная шифровка - войска привести в боевую готовность. А на каждой заставе в каждом подразделе­нии создать и укомплектовать десант­ные группы. И вот спустя две недели пришел приказ в ночь с 8 на 9 августа 1945 года без объявления войны Япо­нии форсировать реку Амур.

«Наши пограничные катера были малой вместимости, а у Амурской фло­тилии были канонерские лодки, - рас­сказывает ветеран. - Под покровом ночи мы отчалили от наших берегов. В августе на Амуре стоял густой туман. Мы двигались вверх по течению, чтобы потом на заглушенных двигателях вниз по течению подойти к берегу японцев. Наша группа была из одиннадцати че­ловек. Командовал нами капитан Га­нин, пожилой офицер. Двигались тихо. И метров через 50 от берега наткну­лись на водное препятствие - речка, чтобы было понятно, шириной раза в три больше Киргизки. На карте она не обозначена, что странно, ведь работала разведка. Присмотрелись - лодки на той стороне стоят. Нам нужно перебраться. И тогда капитан Ганин сказал: «Ребята, здесь я не приказываю никому из вас. Кто умеет хорошо плавать, доброволь­но переплывет и доставит сюда лодки». Сразу отличился у нас Димка Аниси­мов. Он пловец хороший был. Его по­том представили к награде. Перепра­вились мы на этих лодках через речку. И стали вырисовываться сквозь туман силуэты японских казарм. Среди нас были два исполина, Терехин и Хорошавин - здоровые ребята по природе. Им заранее были даны гранаты. Капитан Ганин нам сказал: «Как только гранаты рванут, даем очередь!» Парни швырну­ли гранаты. А у нас у каждого по два диска с семьюдесятью патронами, и мы как жахнули! Шум, рев. Японцы нас не ждали. Крик, визг. Опять летят гра­наты, мы снова даем очередь. Сколько прошло времени, не могу сказать, Ганин дает команду прекратить огонь. Ти­шина абсолютная. Мы час точно про­сидели. А затем двинулись к казармам. Там мы первый раз увидели убитых... Нашему отряду повезло: мы без потерь вернулись обратно на свою заставу, а вот среди других были раненые и уби­тые. Особенно досталось одной канлодке Амурской флотилии, которая брала укрепление японцев под названием Гази. Их расстреляли прямой наводкой из крупнокалиберного оружия. Чтобы разбить это укрепление, полковник Киблик связался с военным аэродромом, который стоял в Бабстово. Командир авиаполка дал команду, и все японские укрепления вдоль береговой линии снесли авиацией. Дня три горело, дым далеко было видно...»

Погибшим ребятам на погранзаста­ве установили мемориальную доску с их фамилиями. А во время переклички правофланговый отвечал: «Погиб (на­зывал фамилию). Погиб смертью храб­рых».

Дела мирные

Домой Василий Митрофанович вер­нулся 30 марта 1951 года, отслужив семь лет. Когда наш герой пришел от­мечаться в военкомате, его спросили: «Как думаешь строить свою дальней­шую жизнь?» На что он ответил: мол, работать надо.

«Там-то мне и рассказали, что ря­дом с Томском идет большая стройка, где нужны рабочие руки, что там всему обучат, - вспоминает Василий Медвед­чиков. - Я сначала не придал этому зна­чение, но спустя некоторое время, когда встретил любимую подругу, женился и нужно было обзаводиться своим жи­льем, всерьез задумался над тем, чтобы перебраться на «почтовый». В то время сюда автобусы не ходили, и добрать­ся можно было разве что на попутках. Сначала получил прописку на улице Комсомольской, 14 - там жили одни мужики несемейные. А затем устроил­ся здесь на РМЗ слесарем в инструмен­тальный цех. Работа у меня была очень интересная. Позже получил свое жилье. В 1953 году родилась дочка».

41 год Василий Митрофанович про­работал на ремонтно-механическом за­воде СХК. На заслуженный отдых ушел только в 65-летнем возрасте. Началь­ство отпускать не хотело. Он и сам при­знается, что мог бы еще поработать, но супруга Ксения Александровна настоя­ла, сказав свое решительное: «Хватит, Вася! Отработали свое».

Денисова Н.

//Диалог.- 2015.- 24 апр.- С. 8.