МБУ «Центральная городская библиотека»

Кто из фронтовиков не помнит ночь перед первым боем? Возможно, тогда светила луна, дрожали, точно озябшие, звезды. А над огневыми позициями стояла тишина - грозная, пороховая. Тревожное за­тишье перед близким боем. Сколько лет прошло, а память солдата хранит мельчайшие подробности той ночи и того рассветно­го дня, который для мно­гих его товарищей стал последним. И вот он кла­дет перед собой чистый лист бумаги,берет в руки перо. То, что пережил, во что верил, о чем мечтал - об этом хочется расска­зать. "Я, Завгородний Бо­рис Евдокимович, ветеран труда, инвалид второй группы Великой Отечест­венной войны, проживаю­щий в городе Северске уже 42 года...".

Борис Евдокимович - сибиряк, родом из дерев­ни Подлесовка Туганского (сейчас Томского) района нашей области. В 1941-м в самом начале войны, призвали на фронт отца. В 1942-м пошел воевать сын, защищать родную землю. И было ему тогда 19 лет. Приехал в военко­мат, спрашивают, мол, на лошади верхом умеешь ездить? Как же не уметь, деревенский ведь. Собра­ли ребят человек пятьдесят, посадили в товарные вагоны, и отправился эше­лон со станции Томск-II до Татарска. Там, в степи, стоял запасной кавалерий­ский полк. Пока молодое пополнение осваивало азы солдатской службы - боевую и политическую подготовку, пришли вагоны-пульманы с лошадками аж из Монголии. Лошади были дикие, пойманы арканом в степях, потому за­кованы были в цепи. Надо было научить их принимать пищу и воду от человека, а потом уже объезжать. Научили. А тут и пустой эшелон подошел: солдат повели в баню, выдали но­вое обмундирование, да в вагоны, а "монголок" вновь в пульманы. Путь лежал до Москвы, а оттуда - на передовую.

"Эшелон вдруг остано­вился, - вспоминает Борис Евдокимович. - Послыша­лась команда выгрузить лошадей. Мы выгрузили. Дальше пошла боевая жизнь. Сели на лошадей и двинулись на Волоколам­ское шоссе. Немец был в Волоколамске и Ржеве. Это недалеко от Москвы. Мы на лошадях верхом за­ехали в какой-то овраг, спешились. Кругом лес. Дали нам сухой паек на шесть суток, выдали ору­жие, патроны, гранаты, и мы пешком, как пехотин­цы, пошли на передовую. Прошли километров во­семь. Была ночь. Вышли в чистое поле и начали по-пластунски продвигаться вперед, на запад. Вдруг немец открыл ураганный огонь. Пришлось залечь и окопаться. А на рассвете враг пошел в контратаку. Первую атаку отбили, че­рез некоторое время по­шли немецкие танки, обру­шилась на нас немецкая артиллерия. Мы устояли, но понесли большие потери. Вскоре подошло к нам пополнение - молодые ре­бята 1924-го и-25-го годов рождения".

Эх, молодость! Моло­дость на войне - это зре­лость. Потому и считали зелеными юнцами тех, не­обстрелянных ребят, кто был на один-два года мо­ложе. Впереди у них были бои под Воронежем, Орловско-Курская дуга, осво­бождение Белоруссии, Ук­раины, Польши, наступле­ние на Берлин. Во время одного из боев на Курской дуге Бориса Евдокимовича ранило, получил конту­зию" Отправили его в гос­питаль, в Курск. Враг го­род долго и часто бомбил. Раненых на время бомбеж­ки выносили в бомбоубе­жище. Вскоре подлечился боец и - вновь в свою часть. Предстоял новый поход: пехота прорвала оборону противника на, большом расстоянии, от­крыв тем самым путь для кавалерийского корпуса на Украину. "Мы прошли до Днепра, - читаем в воспо­минаниях Бориса Евдокимовича. - Нас очень хоро­шо встречали, особенно в деревнях. Наша задача была: в тылу врага взры­вать коммуникации, под­рывать на дорогах транс­порт. Но это было недол­го. Немец начал сбрасы­вать с самолетов листов­ки, где было написано, что на территорию Украины ворвалось несколько тысяч казаков, которые на своем пути убивают и грабят. Немецкие листовки не по­могли. Тогда враг бросил против нас несколько тан­ковых корпусов. Нас окру­жили с трех сторон танки. Пришлось отступать на восток. Но те ворота, где мы входили в тыл против­ника, были закрыты. При­шлось самим пробивать эти ворота. Много погиб­ло наших бойцов, много раненых, но мы проби­лись". Потом вновь наступ­ление, все ближе и ближе к Победе. "На подступах к Берлину шли жаркие бои. Нашей кавалерии предсто­яло зайти с западной сто­роны в город. Эта задача была не из легких. Враг пустил на оборону самые отборные войска СС и лет­ный состав. При окруже­нии Берлина во время одного из боев я взял в плен летчика СС, за что был награжден орденом Славы III степени. Замкну­ли кольцо вокруг Берлина, сделали оборону в не­сколько рядов. И здесь пошла "мясорубка": немец был в укрытии, когда пер­вый эшелон пошел в на­ступление, это успеха не дало. Тогда Жуков поста­вил вокруг города прожек­торы. Немца ослепили, в Берлине началась руко­пашная схватка. Пошел третий эшелон, затем чет­вертый, пошли наши танки. Танки шли по трупам - это страшное дело... Мы стояли в четвертом эшело­не. Когда вошли в город, рейхстаг горел, весь в ко­поти. И через некоторое время был водружен красный флаг. Как стало на душе легче! Но перестрел­ка шла, только 2 мая Бер­лин был освобожден от гитлеровцев. Я и многие наши солдаты заходили в рейхстаг и своими руками писали на его стенах, кто мы и откуда". Однако вой­на для гвардии старшего сержанта Завгороднего Бориса Евдокимовича на этом не закончилась - ка­валерийские части напра­вили в Кенигсберг. После войны были еще два года службы в Германии.

Эти несколько страничек воспоминаний фронтовика нам очень дороги. Они - не только этап его жизни, это часть боевого пути 2-го Гвардейского орденов Не­вского и Кутузова кавале­рийского корпуса. Коман­довал конниками генерал Доватор, после его гибе­ли - генерал Крюков. Се­годня мы порой критикуем прошлое. Со временем, со стороны, все, конечно,вид­ней. Но стояли насмерть наши кавалеристы, совсем молодые тогда ребята, а на­встречу им шли танки... По­тому медаль "За отвагу" солдатскому сердцу осо­бенно дорога, а у Бориса Евдокимовича их - три.

Н. Клюшкина,

научный сотрудник музея

//Диалог.- 1995.- № 13.