МБУ «Центральная городская библиотека»

Если говорить о Министерстве среднего машиностроения, то это было замкнутое государство в государстве. Кроме производства, науки, сельского хозяйства, министерство осуществляло огромный, до 2 млрд. руб., объем капитального строительства, его товарооборот был более 3 млрд. руб. И следует отметить, что из года в год эти показатели постоянно росли.
У Славского была система. Он, как минимум, один раз в год облетал и объезжал всю свою "епархию", на месте разбирался с состоянием дел, принимал решения, где надо - помогал, где надо - подбадривал, а где и серьезно наказывал.
Почти тридцать лет Ефим Павлович возглавлял Министерство среднего машиностроения и все эти годы был, образно говоря, незримым Атлантом страны.
Именно на его плечах лежала колоссальная задача создания надежного ядерного щита страны.
 

Родился я еще в прошлом веке в семье крестьян в 1898 году, на Украине, в области Войска Донского в большом старинном казачьем селе Макеевка с двумя церквами и церковно-приходской школой. В связи с открытием неподалеку богатых залежей антрацитных, коксовых и курных углей в том же году задули там первую домну и положили начало металлургическому заводу.
Семья у нас была немалая. В глинобитной хате вместе с дедом и бабушкой, кроме отца с матерью, дружно жили еще трое сыновей со своими семьями. До пуска домны все занимались сельским хозяйством, растили хлеб, а лотом ушли на завод. Но когда наступало время уборки урожая, завод останавливался, и все жители села, и наша семья уходили заниматься крестьянскими работами.
Едва мне исполнилось пять лет, как умер от воспаления легких отец. На руках у матери нас осталось трое: я, брат Федор и сестра Марфа - оба младше меня. Десяти лет отроду определился в подпаски. С весны и до поздней осени пас скот помещиков да богатых хуторян. Жил в куренях (шалашах). Зимой учился в церковно-приходской школе. Сумел окончить три класса.
Тринадцати лет пошел на Макеевский завод. Приняли в труболитейное производство готовить соломенные веревки, которые шли в технологию литья чугунных канализационных и водопроводных труб. Завод выпускал их в мирное время, хотя и был оборонный. Он и сейчас существует - мой завод.
В годы гражданской войны воевал в коннице Буденного. После скончания войны еще около года продолжал борьбу с Махно и бандитами на Украине.
Всего прослужил я в армии 10 лет. Дважды меня в гражданскую ранило. В 1921 году получил свою первую награду - серебряные часы от ВЦИК.
В 1928 году, будучи комиссаром кавалерийского полка, продолжил учебу и получил среднее образование.
За полтора года до войны, в 1939 году, назначили меня директором Днепропетровскго алюминиевого завода в Запорожье.

*  *  *

Вспоминаю, как начинались наши работы над "урановым проектсм". Начну с того, каким образом я из цветной металлургии попел в сферу действия Игоря Васильевича Курчатова, который меня раньше не знал и которого не знал я.
Однажды мне Ломако говорит: "Слушай, ты знаешь Бороду?" (так величали Игоря Васильевича после того, как он отрастил бороду). - Нет, - отвечаю, - не знаю. - Ты с ним, ради бога, поскорей познакомься. Мы должны сделать для него чистый графит. Этот Борода нас в гроб загонит!"
Задачу получения графита нужной чистоты возложили на единственный тогда в Москве завод, который готовил электродную массу и из нее делал чистый графит для ядерной физики. Тогда я еще работал в цветной металлургии и, будучи там уже около двух лет, занимался изготовлением этого чистого графита из анодной массы для атомных реакторов. Тогда-то и познакомился с Игорем Васильевичем. Было это еще в 1943 году. Я в этом деле "ни ухом, ни рылом", не понимал ничего.
Вхожу в кабинет и думаю: попал я с графитом. А он мне навстречу радостно: А, старый атомщик, здравствуй!" "О чем ты говоришь, - удивляюсь, - я ничего не понимаю". Начал он мне рассказывать о вещах, о которых я действительно никакого понятия не имел.
"Слушай, - говорит, - поручено тебя мобилизовать на работу в ПГУ". "Какое еще ПГУ? Я семнадцать лет проработал как инженер-металлург. Прошел здесь все инженерное дело с первой ступени. А что я буду делать там? Не понимаю!" "Знаешь, - говорит он мне, - пока мы все ничего не понимаем, что тут делать. На днях выйдет постановление за подписью товарища Сталина о том, что тебя из цветной металлургии сюда переводят". И предупредил меня, что никто не должен знать о нашем разговоре.
Я два дня переживал. Ходил буквально как очумелый. Не спал. Жене ничего не говорил. Ломако не говорил. Был перепуган. Там я три ордена Ленина получил, там я в почете, а тут что? Наконец я признался Ломаке. Тот экспансивный - вскипятился, вспылил и бросился к нашему шефу, к Микояну. "Вот, товарища Славского, моего заместителя, забирают туда-то". А Микоян ему: "Не волнуйся, если будет решение и дело дойдет до подписи, меня спросят.
Мы успокоились. А через день пришло решение Сталина. Я к Микояну, а тот мне говорит: "Слушай, кто теперь пойдет к товарищу Сталину, чтобы он отменил решение? Ничего, не беспокойся. Пойдешь поработаешь там годика два и вернешься в свою цветную металлургию.
Я пошел. И оказалась эта пара лет всей моей дальнейшей жизнью! Узнал я потом, что мое назначение было сделано по рекомендации Игоря Васильевича.

*  *  *

Положение было трагическим еще и потому, что началась "холодная война", которую развязали США и Англия.
У нас в это время был абсолютный нуль. Мы в это время только-только начали ковырять землю, чтобы построить первый атомный реактор, сложнейший урановый радиофизический завод по изготовлению атомного оружия. Тогда нам не хватало еще и опыта, да и время какое было? Абсолютная разруха в Европейской части страны. Все лежало в руинах. Материальных ресурсов было ограниченное количество. Но партия мобилизовала тогда лучшие силы и средства, которые только были, лучших специалистов в народном хозяйстве. Это были абсолютно надежные люди. Я счастлив, что работал вместе с ними...
Соединенные Штаты овладели реакцией деления урана в 1942 году, а в 1945 они на людях в Хиросиме и Нагасаки испытали атомные бомбы. Сделано это было для устрашения всего мира, прежде всего Советского Союза. В том же 1945 году они демонстративно заявили, что русским потребуется для создания атомного оружия не меньше двадцати лет. А в это время мы еще только проектировали строительство двух заводов на Урале. Один завод с атомными реакторами для получения плутония в Челябинской области, а второй - в Свердловской области - по диффузионным процессам разделения урана.
С получением чистого графита у нас окрепла надежда на пуск опытного реактора в Москве. Когда я был уже у Ванникова, мне было поручено вести вопросы: атомные реакторы, радиохимия и уран, поскольку я все-таки металлург в какой-то степени. Все это было объединено в Управление, которым я руководил. Но самому еще надо было учиться и учиться.
Работа развернулась грандиозная. Сумасшедшие дела! Огромное число ученых, крупных инженеров из народного хозяйства, многих, так же как и меня, пока не понимавших, но проявивших себя в своем деле талантливо, отбирали, привлекали. По линии режима до десятого колена проверяли: кто твой прадед, кто дед, кто отец.
Чтобы выбрать место, где грамотно "посадить" атомный реактор, мы изучили воздушные потоки и местность. Определяли длительное время, потому что предполагали, что радиация будет выходить в атмосферу.
Еще в космос никто не летал. Но с самолета местность можно было сфотографировать. Комбинат (ныне ПО "Маяк") строили в лесу. От железной дороги был сделан тупик. Ничего о строительстве - ни станционным, ни железнодорожным рабочим - никому нельзя было ни слова сказать.
Строили, естественно, на пустом месте. Сначала жили в палатках. Потом приобрели финские домики. Были мы еще молодыми, здоровыми, ничего не боялись. Помню, как через три года после начала строительства я там пятидесятилетие отмечал. Мелочью для нас было, чем нас накормят, напоят. Но кормили, поили хорошо - чего там! Это не вопрос. Правда, пока мы строили, по соображениям секретности ни на какие там курорты нас не отпускали. Я семнадцать лет никуда не ездил. Мобилизация была всеобщая. Энтузиазм народа после войны был невероятный...
Когда я стал министром (и снова по инициативе Игоря Васильевича - он добивался, чтобы меня перевели в Москву), он предложил решать вопросы у меня дома: все атомные дела, связанные с миром на Земле. То, что мы сегодня уверенно и спокойно живем, это все за счет того Курчатовского творчества.

По материалам книги "Е.П.Славский. Страницы жизни".
Подготовил Городнов А.
«Российская Федерация» №42 (88)
//Новое время.- 1998.- 19 нояб.- С. 13.