МБУ «Центральная городская библиотека»

Кто из нас ощущает себя действующим лицом всемирной или хотя бы отечественной истории? Самонадеянно отвечу: никто. Среднестатистическому гражданину и в голову не придет объявить свои походы по магазинам, бдение у телевизора, утреннюю толкотню в общественном транспорте теми событиями, которые составляют течение истории. История осознается большинством из нас как понятие отвлеченное, никоим образом не касающееся нашей повседневной жизни. Ее бег кажется параллельным нашему бытию, тогда как, по-моему, именно история правит бал людских судеб, мы именно погружены в ее, пользуясь вы­ражением гения, «железный поток». Мне кажется, что судим мы об истории согласно логике школьного учебника: только события «героические» заносятся в летопись - бунты, войны, коронации, а именоваться историческим лицом имеет право только революционер или кардинал какой-нибудь. Можно, конечно, родиться на закате целой империи, принять новые правила игры молодой страны и, воспользовавшись царящим разбродом, пойти в гору. Или так: безропотно претерпевать реформы молодого государства, честно делать свою работу, воспитывать детей. В этом случае нас не воспоют историки, но в школьные хрестоматии мы уже помещены в раздел новейшей истории России. Так было всегда. Нам, «негероическим», мажорно или минорно исполняющим свою отдельную партию, суждено составить симфонию под названием «История».

Впрочем, явления «героические» также беспощадны к своим рядовым участникам, скрадывая их имена и судьбы под общим названием «революция», «война». Это уже духовная ли потребность общества или моральный долг заставляют персонифицировать историю, восстановить облик хотя бы «одного из...». Подобные люди на себе пробуют то, о чем мы пишем в школе сочинения, что зубрим к экзамену. Так и военная молодость Анатолия Андреевича Стукалова, ветерана и инвалида Великой Отечественной; как бы сошла со страниц летописи: судьба судила ему оказаться в Бресте в июне 41-го, маршировать на параде 7 ноября 1941 года по Красной площади, участвовать в обороне Москвы. Наша газета подробно вела речь об этом периоде жизни Анатолия Андреевича еще год тому назад в честь очередной годовщины начала контрнаступления советских войск под Москвой (5 декабря 1941 года). Стукалов последний в нашем городе, кто может рассказать о легендарном параде от первого лица, что и сделал на встрече ветеранов 4 декабря в Музее боевой славы северчан. «Меня всегда о войне расспрашивают, о параде, о боях под Москвой. Ведь я в Северске один из последних, что принимали участие в параде 7 ноября в том незапамятном 41-м», - говорит А.А. Стукалов. Да, лично я могу слушать о тех событиях бесконечно - так не напишут ни в одной книге, но еще хочу я знать, как живут после исторических событий, когда вступает в силу и набирает обороты прозаическое время.

 – Что с вами было после войны? Как сложилась ваша жизнь? - спросила я ветерана.

- После третьего ранения в ноябре 1943 года меня демобилизовали. Первого сентября 1944 года я поступил в Ивановский энергоинститут, соответственно окончил его в 49-м. Нас, молодых инженеров, направи­ли работать в Свердловск- 44 (а ныне Новоуральск) в УБТС (Уральская база техни­ческого снабжения).

- Когда же вы попали в наш город?

- А в наш город я и еще двое моих коллег из Свердловска-44 приехали в январе 1952 г. по приказу главка. Свою деятельность я начал в УКСе (управление капитального строительства) под началом К.А. Каргина. Мне довелось в то время исполнять обязанности руководителя группы электриков отдела оборудования УКСа.

- Должно быть, трудно пришлось всем вам, первостроителям?

- Да, было очень тяжело, ведь одновременно строились объекты №1, №10, ТЭЦ, ГПП-1 и 2 (главная понизительная подстанция), ЛЭП, три насосных станции, 20-й объект и, конечно, жилпоселок – будущий Томск-7. Ведь тогда какое было время? От тебя потребовали – за сутки – двое должен это сделать! В тот начальный период строительства нашего города и объектов комбината приходилось заказывать оборудование по заказным спецификациям (спецификации – это своего рода перечни необходимого оборудования с указанием наименования, количества завода-изготовителя и т. д.), получать наряды на заводы-изготовители, следить за отгрузкой оборудования, а оно шло вагонами и летело самолетами. В мои обязанности входил и контроль за своевременным получением оборудования, его выдачей монтажным организациям. В экстренных случаях приходилось лично отправляться на заводы-изготовители в Москву, Ленинград, в Киев, даже производить отгрузку оборудования на самолеты. Но это исключения, подобное могло произойти только при пуске корпусов. И первый агрегат ТЭЦ так мы включали: прямо с аэродрома оборудование отправили на испытание – проверили и включили. Так было первые год-два, когда же мы стали иметь все необходимое оборудование на складах, то все встало на свои места.

-Значит, вы снова оказались в гуще событий. А на ЗРИ как вы попали и почему?

- В 1954 году, перед самым пуском, я пришел на завод. К.А.Каргин не хотел меня отпускать, но после ранения я к тому времени палку еще не оставил, ходил с ее помощью, и у меня нога частенько болела. Что можно было сделать, работая в УКСе, - сделал, все функционирует нормально. А первый объект прямо на моих глазах вырастал. Когда я в 52-м приехал, то на его месте мы еще успели грибы пособирать.

- В чем заключалась ваша работа на первом объекте?

- На ЗРИ я исполнял должность старшего инженера-электрика в ОГЭ (отдел главного энергетика). Отвечал я за плановый предупредительный ремонт всего электрооборудования объекта: электрооборудование имеет свой конкретный срок службы, от ремонта до ремонта. Если мы этот ремонт вовремя не сделаем, то оборудование начнет выходить из строя. Необходимо не только поддерживать агрегаты в рабочем состоянии, но и следить за своевременной заменой оборудования на новое, которое будет производительнее, дольше работать и удобнее эксплуатироваться. А единиц оборудования, - которое находилось под моим контролем, десятки тысяч. Сменным инженерам и монтерам, обслуживающим объекты, приходилось между группами корпуса ездить на велосипедах! Еще одна сложность, которую я должен был учитывать при своей работе: весь ремонт электрического оборудования необходимо согласовывать с ремонтом технологического и механического, иначе не избежать непоправимых аварий.

- Анатолий Андреевич, ведь вы и ваши коллеги приезжали на строительство совсем молодыми. Работа работой, но ведь кроме нее еще что-то было.

- Весело было жить! Когда мы, свердловчане, приехали, был только деревянный клуб «Родина». К тому же времени сдали кинотеатр «Мир», позднее появился ДК имени Н.Островского. Да и не в этом дело! Во-первых, очень много студентов приехало из таких городов, как Ленинград, Москва, Горький. Много общежитий создавалось, а детские сады просто не успевали строить. И хотя после войны прошло не так уж много времени (постоянно ощущались сбои в снабжении продовольствием, промышленными товарами), но мы жили и каждый день видели, что все вокруг строится, все улучшается. С особыми чувствами мы ходили на субботники, осознавая свою сопричастность происходящему.

- Сколько же вы отработали на ЗРИ?

- Вышел я на пенсию в сентябре 1988 года. Менялись энергетики объекта и цехов - В.М.Протазанов, П.М. Вагин, Г. С.Терехин, В.А. Курдыбановский - а я оставался работать и ведать электрикой. За время работы поощрен в 60 приказах по предприятию СХК: за рацпредложения, - перелистывает Анатолий Андреевич свою трудовую книжку. От даты к дате восстает ушедшая эпоха «ударных пятилеток», «коммунистического труда» и «славных начинаний». Официальные формулировки приказов холодны, они оживают от коснувшихся их воспоминаний. Оказывается, чтобы быть действующим лицом истории, не стоит дожидаться революции. Разные люди, их будни и выходные теперь составляют историю нашего города.

Кулешова Ю.

//Новое время.- 2005.- 8 дек.- С. 13.