МБУ «Центральная городская библиотека»

Кто из фронтовиков не помнит ночь перед первым боем? Возможно, тогда светила луна, дрожали, точно озябшие, звезды. А над огневыми позициями стояла тишина - грозная, пороховая. Тревожное затишье перед близким боем. Сколько лет прошло, а память солдата хранит мельчайшие подробности той ночи и того рассветного дня, который для многих его товарищей стал последним. И вот он кладет перед собой чистый лист бумаги, берет в руки перо. То, что пережил, во что верил, о чем мечтал - об этом хочется рассказать...

«Я, Завгородний Борис Евдокимович, ветеран труда, инвалид второй группы Великой Отечественной войны, проживающий в городе Северске уже 42 года...»

Борис Евдокимович - сибиряк, родом из деревни Подлесовка Туганского (сейчас Томского) района нашей области. В1941 -м, в самом начале войны, призвали на фронт отца. В 1942-м пошел воевать сын, защищать родную землю. И было ему тогда 19 лет. Приехал в военкомат, спрашивают, мол, на лошади верхом умеешь ездить? Как же не уметь, деревенский ведь. Собрали ребят человек пятьдесят, посадили в товарные вагоны и отправили эшелон со станции Томск-II до Татарска. Там, в степи, стоял запасной кавалерийский полк. Пока молодое пополнение осваивало азы солдатской службы - боевую и политическую подготовку, пришли вагоны-пульманы с лошадками аж из Монголии. Лошади были дикие, пойманы арканом в степях, потому закованы в цепи. Надо было научить их принимать пищу и воду от человека, а потом уже объезжать. Научили. А тут и пустой эшелон подошел. Солдат повели в баню, выдали новое обмундирование, да в вагоны, а «монголок» вновь в пульманы. Путь лежал до Москвы, а оттуда - на передовую.

«Эшелон вдруг остановился, - вспоминает Борис Евдокимович.

- Послышалась команда выгрузить лошадей. Мы выгрузили. Дальше пошла боевая жизнь. Сели на лошадей и двинулись на Волоколамское шоссе. Немец был в Волоколамске и Ржеве. Это недалеко от Москвы. Мы на лошадях верхом заехали в какой-то овраг, спешились. Кругом лес. Дали нам сухой паек на шесть суток, выдали оружие, патроны, гранаты, и мы пешком, как пехотинцы, пошли на передовую. Прошли километров восемь. Была ночь. Вышли в чистое поле и начали по-пластунски продвигаться вперед, на запад. Вдруг немец открыл ураганный огонь. Пришлось залечь и око­паться. А на рассвете вдруг пошел в контратаку. Первую атаку отбили, через некоторое время пошли немецкие танки, обрушилась на нас немецкая артиллерия. Мы устояли, но понесли большие потери. Вскоре подошло к нам пополнение - молодые ребята 1924-го и 25-го годов рождения».

Эх, молодость! Молодость на войне - это зрелость. Потому и считали зелеными юнцами тех, необстрелянных ребят, кто был на один-два года моложе. Впереди у них были бои под Воронежем, Орловско-Курская дуга, освобождение Белоруссии, Украи­ны, Польши, наступление на Бер­лин. Во время одного из боев на Курской дуге Бориса Евдокимовича ранило, получил контузию. Отправили его в госпиталь, в Курск. Враг город долго и часто бомбил. Раненых на время бомбежки выносили в бомбоубежище. Вскоре подлечился боец и вновь в свою часть. Предстоял новый поход: пехота прорвала оборону противника на большом расстоянии, открыв тем самым путь для кавалерийского корпу­са на Украину. «Мы прошли до Днепра, - читаем в воспоминани­ях Бориса Евдокимовича. - Нас очень хорошо встречали, осо­бенно в деревнях. Нашей зада­чей было взрывать в тылу врага коммуникации, подрывать на дорогах транспорт. Но это было недолго. Немец начал сбрасы­вать с самолетов листовки, где было написано, что на террито­рию Украины ворвалось не­сколько тысяч казаков, которые на своем пути убивают и грабят. Немецкие листовки не помогли. Тогда враг бросил против нас несколько танковых корпусов. Нас окружили с трех сторон тан­ки. Пришлось отступать на вос­ток. Но те ворота, где мы входи­ли в тыл противника, были за­крыты. Пришлось самим проби­вать эти ворота. Много погибло наших бойцов, много раненых, но мы пробились». Потом вновь наступление, все ближе и ближе к Победе. «На подступах к Бер­лину шли жаркие бои. Нашей ка­валерии предстояло зайти с за­падной стороны в город. Эта за­дача была не из легких. Враг пустил на оборону самые отборные войска СС и летный состав. При окружении Берлина во время одного из боев я взял в плен летчика СС, за что был награжден орденом Славы III степени. Замкнули кольцо вокруг Берлина, сделали оборону в несколько рядов. И здесь пошла «мясорубка»: немец был в укрытии, когда первый эшелон пошел в наступление, это успеха не дало. Тогда Жуков поставил вокруг города прожек­торы. Немца ослепи­ли, в Берлине нача­лась рукопашная схватка. Пошел третий эшелон, затем четвертый, пошли наши танки. Танки шли по трупам - это страшное дело... Мы стояли в четвертом эшелоне. Когда вошли в город, Рейхстаг горел, весь в копоти. И через не­которое время был водружен красный флаг. Как стало на душе легче! Но перестрелка шла, толь­ко 2 мая Берлин был освобож­ден от гитлеровцев. Я и многие наши солдаты заходили в Рейхс­таг и своими руками писали на его стенах, кто мы и откуда». Однако война для гвардии старшего сер­жанта Завгороднего Бориса Евдокимовича на этом не закончилась - кавалерийские части направили в Кенигсберг. После войны были еще два года службы в Германии.

Эти несколько страничек воспоминаний фронтовика нам очень дороги. Они - не только этап его жизни, это часть бое­вого пути 2-го Гвардейского ор­денов Невского и Кутузова ка­валерийского корпуса. Командо­вал конниками генерал Доватор, после его гибели - генерал Крю­ков. Сегодня мы критикуем про­шлое. Теперь, со стороны, все, конечно, видней. Но стояли на­смерть наши кавалеристы, совсем молодые тогда ребята, а навстречу им шли танки... По­тому медаль «За отвагу» солдатскому сердцу особенно до­рога, а у Бориса Евдокимовича их - три.

Клюшкина Н.

//Диалог.- 1995- 19 окт.- С. 3.