МБУ «Центральная городская библиотека»

Рассказывают: в зоне, что была на месте нынешнего АРЗа, мужик обиделся, давай на всех топором махать. И так к нему и эдак, а он одно: всех поубиваю! И крушит все вокруг. Тут Царевский появляется, видит такое дело и — вперед!  Прямо на зэка: брось, мол, топор! А тот и бросил сразу. А теперь, говорит генерал, рассказывай, что тебя припекло. Выслушав заключенного, «припек» начальство, чтоб не забывало: зэки тоже люди...

А еще, говорят, по стройке генерал с прутиком ходил. Увидит — солдат в тенечке пристроился отдохнуть тем хлестким прутиком его вдоль хребта: не спи, служивый!

Что быль, а что — вымысел в рассказах о генерале Царевском за давностью времени не узнаешь, но поскольку один и тот же эпизод разные рассказчики порой по-разному живописуют, ясно: стал в памяти людской генерал легендой. А это  происходит лишь с фигурами крупного масштаба — не по должностному рангу, а по человеческой сущности.

Юность генерала пришлась на начало века бурного, революционного, призвавшего к действию натуры незаурядные, которые при любом режиме выступают из общего ранжира. Таков был Михаил Царевский, в обширной трудовой биографии которого годы 1953—1959 означены пребыванием в наших сибирских краях в качестве начальника строительства № 601. В память о легендарном генерале одна из улиц нашего города носит его имя.

ЕГО УНИВЕРСИТЕТЫ

Родом М. М. -Царевский из бывшей Варшавской губернии, в 1898 году родился он в городке Лович. Скудны сведения о ранней поре его жизни, нам неизвестно кем были родители, но ясно одно – готовили они сына к жизни трудовой: двенадцати лет мальчик закончил ремесленно-приходскую школу. Каково было ремесло, полученное в той школе, тоже неизвестно, но следующий этап его обучения — это двухгодичные курсы хозяйственных десятников, а в 1915 году, семнадцати лет отроду, он выпускник трехгодичной Московской Военно-фельдшерской школы, направляется на Западный фронт. Первую мировую войну он заканчивает старшим военным фельдшером 2-го лейбгусарского Павлоградского полка.

Действующая армия тоже учила многому, нашлись на фронте наставники и для лейб-гусара Царевского. Несмотря на службу в привилегированном полку, приближенному к ставке Императора России Николая II, в марте(!) 1917 года он оказывается в рядах партии большевиков, с которой связал себя на всю жизнь. Сменив императорского коня на революционного скакуна, вступает в Красную Армию в 1918 году, начав службу в ней командиром взвода эскадрона 1-го особого отряда ВЧК на Восточном фронте. В 1919 откомандирован в Москву на должность помощника начальника Политотдела войск ВЧК Московского Военного Округа. После окончания трехмесячных курсов Политсостава назначается помощником командующего войсками, а в 1921 году — инспектором штаба войск ВЧК Московского Военного округа. В 1922—1924 годах он — командир кавалерийского Военного округа.

Можно представить в каких политических сферах пришлось вращаться молодому Царевскому, какие высокие знакомства он обрел в эту пору жизни. В дальнейшем, несомненно, это являлось существенным фактором в его успешной деятельности.

НА  ПУТИ К ГЕНЕРАЛЬСТВУ

Смерть Ленина в 1924 году многие судьбы изменила. Царевский демобилизован, направлен начальником административно-хозяйственного Управления «Госрыбсиндиката» ВСНХ.

Но уже в 1925 году оказалась востребованной приобретенная им в ранней юности строительная специальность, его посылают помощником начальника строительства Балахнинского бумажного комбината. И с этого периода его трудовая биография — это биография строителя. С 1928 по 1930 гг. он возглавляет строительство Балахнинского комбината, а затем его назначают начальником строительства Горьковского Автомобильного завода.

Очередная легенда рассказывает, как 32-летний начальник днем руководил стройкой, командовал инженерами, ночью же собирал специалистов у себя дома Для ликвидации собственной технической малограмотности, учился читать чертежи, разбираться в тонкостях специфического строительства.

Скучновато на первый взгляд, перечисление его служебных назначений дает представление о его довоенной жизни, в которой он видится в ореоле первостроителя первых индустриальных гигантов молодого советского государства, более того — первого руководителя этих строек.

С 1930 по 1936 гг. он возглавляет строительство Нижнетагильского металлургического комбината, в 1936— 1937 годах он начальник строительства ЦАГИ (центрального авиационного государственного института), 1937— 1940 гг. — начальник Кольского управления, строительства г. Мончегорска.

За заслуги в деле индустриализации народного хозяйства до войны М. М. Царевский был награжден двумя орденами Ленина. Такой высокой награды были удостоены в ту пору буквально единицы…

«В буднях» великих строек, в веселом грохоте, огнях и звонах крепла «страна мечтателей, страна героев», — так пелось в песнях тех лет. О том, что у строек тех была другая сторона, кто-то не знал, кто-то испытал эту тяжкую сторону на себе, но о ней умалчивалось. Великую Отечественную войну М. М. Царевский встречает в должности начальника Управления исправительно-трудовых лагерей строительства комбината «Северо-Никель» НКВД СССР. Громадной рабочей силой великих строек социализма были заключенные...

В 1941 году Царевского назначили начальником северного Управления строительства оборонительных сооружений, затем командующим 2-й саперной Армии — начальником оборонительных работ Ленинградского фронта. Отмечая его заслуги на фронтах, награждают орденом Красной Звезды и Боевого Красного Знамени. В 1943 году ему присвоено звание генерал-майора.

До конца войны он работал начальником Тагильского Управления ИТЛ и строительства, по совместительству — начальником лагеря военнопленных. За комплекс заслуг в Отечественной войне награжден орденом Трудового Красного Знамени, — в 1945 году третьим орденом Ленина.

ГЕНЕРАЛЬСКИЕ «ПЕРВЕНЦЫ»

После войны генерал-майор Царевский возглавил строительство комбината № 7 , НКВД в эстонском городе Нарва. Но вскоре был приобщен к делу небывалому — в стране зарождалась атомная промышленность и именно здесь, в строительстве ее первенцев, особенно проявились его организаторские таланты, накопленный опыт.

И вот он уже возглавляет строительство № 247 Министерства Внутренних Дел в Челябинске-40. Именно в этот период там было создано атомное оружие. В ту пору это было великое достижение в деле обороноспособности страны, про которую пели в той же песне: «моя любимая, необозримая, непобедимая моя!» За вклад в эту «непобедимость» в 1949 году Царевский удостоен звания Героя Социалистического труда с вручением четвертого Ордена Ленина. Награды этой были удостоены многие строители, которые благодарно вспоминают, как накануне октябрьских праздников эту новость генерал Царевский лично каждому сообщил по телефону.

После Челябинска Царевский получает назначение на должность начальника Управления строительства в Красноярске-26, где его деятельность по укреплению советского ядерного щита отмечена званием Лауреата Сталинской Премии I степени.

Менее года он поработал первым заместителем начальника Главного Управления Промпредприятий МВД СССР. Но кабинетная работа не для генерала Царевского. И он приезжает в Томск-7.

Каков же он был в жизни, этот легендарный Михаил Царевский, лейб-гусар, ставший генерал-майором? Архивные сведения содержат лишь скупую информацию, касающуюся деловой стороны его жизни. Воспоминания тех, кто знал его лично, тоже преимущественно вращаются вокруг сферы производственной. Но, так или иначе, образ прорисовывается и человеческая его суть впечатляет.

ТАКИМ ОН БЫЛ

— Видела генерала! — рассказывала очевидица, впервые встретившая нового начальника строительства вскоре после его приезда.— Летит «по объекту, шинель за ним развевается — только подклад красный мелькает! На ногах — валенки, а сам на ходу пирожок ест!..

Такой живой, колоритный образ. Остается лишь добавить, что рост у генерала соответствовал его былому лейб-гвардейскому званию, а крупная голова с грубоватыми чертами лица сияла абсолютной лысиной. Манеры генерал имел повелительно-сдержанные, взгляд суровый, но не жестокий. В лексиконе крепкие выражения использовал но делу, исключительно в отсутствии дам. Но — было. Хотя, говорят, на каком-то витке его биографии был он приближен к когорте ученых: принят член-корреспондентом Академии Наук СССР. Последнее с успехом может быть и легендой — все же высшего образования наш генерал не имел. Но что бесспорно — ученые, как и эксплуатационники, с его мнением считались.

Оратором он был блестящим, никогда не готовил речей заранее, но его выступления, где бы это не случалось, всегда завершались аплодисментами — такова была их зажигательная сила.

Богатый опыт руководящей работы, личное знакомство с первыми руководителями государства, обширные производственные связи позволяли ему относительно легко решать многие организационные и технические вопросы, которые не были по плечу его предшественникам.

— При Царевском дело загудело! — вспоминает Фома Адамович Дощинский, в ту пору начальник одного из участков строительства, с которого генерал начал знакомство с непосредственным ходом работ. Объехав все строительные площадки, генерал собрал совещание и заявил:

—Давайте, ребята, так: работать будем круглые сутки. Спрос будет строгий, не обижайтесь. В случае плохой работы могу поступить жестко. Но будете стараться — от меня вам будет все!

—И что думаете? — продолжает рассказывать Фома Адамович, — на протяжении всех лет он эти свои слова сдерживал. Сам появлялся на объектах днем и ночью. Когда спит? — удивлялись все, глухая ночь, слышишь: «Генерал приехал!» А то как-то: «Генерал упал!» — Это он в. траншею в темноте свалился, был нагоняй. «Пока, — говорит, траншею не засыпете, ни одной машины не дам! Ладно — генерал упал, а если бы сто пострадал?» А днем опять появляется — проверить самолично зарыли или нет траншею... С ним дело быстро поправилось. А когда уезжал он от нас, опять по тому же принципу поступил: проехал по всем участкам, со всеми попрощался: «Ну, ребята, я дела сдаю. Благодарю вас за труд, мы молодцы! Ну и я у вас не в долгу, оставил документы вам на поощрение!»

И делалось все это не для красивой позы; многие подтверждают, что был генерал человечным по отношению к рабочему человеку. Хотя бы такой факт, что отражен в приказе № 416 от 31.08.55, подписанном М. Царевским: «Мною при посещении комсомольского городка на п. Кузьминка обнаружены факты бездушного отношения к молодежи, прибывшей по путевкам комсомола, со стороны коменданта общежития Ф. Н. Федоренко, выразившиеся в том, что у рабочего Толстых Д. Д. были отобраны постельные принадлежности за то, что рабочий отрезал кусочек одеяла для чистки сапог. За бездушное отношение к рабочему коменданта Федоренко с работы снять и уволить с предприятия. Начальнику поселка Фадину В. И. за нереагирование на неправильные действия коменданта объявить строгий выговор».

Крут, горяч, скор в решениях был генерал. Порой ошибался, но ошибки признавал. Как бывало с кадровыми назначениями, когда шел на поводу личных симпатий, а дело от этого страдало.

Рассказывают, иногда озоровал генерал. Когда строили базу УРСа, он и на нее обращал внимание. Едут как-то с главным инженером, спрашивает:

— Как дела на базе?

— Зону надо строить, да огораживать нечем!

А тут по пути следования штабель круглого леса.

— Чей?

— …

—Не знаешь? Так вот учись... — И излагает ему собственный опыт. На строительстве автозавод в Горьком одновременно для  известного государственного деятеля Лазаря Кагановича работал. На объектах того и другого готовые корпуса стояли, но не крытые — кровельное железо должно было прибыть водным путем. Каганович как-то обмолвился, что его баржа вот-вот приплывет. И, точно, говорят, движется какая-то по Волге. Царевский на катер и навстречу. «Чья?» Так и есть Кагановича! Только когда тот свою баржу с железом в порту наутро разыскивал, разгруженная, она уже плыла обратно, а кровельщики Царевского заканчивали крыть крыши. Проспал Каганович свое железо!

— А ты?! — подзадорил главного инженера генерал.

Чрезмерно напряженная работа не могла не сказаться на его здоровье. Первый инфаркт прихватил на нашей стройке. Небрежение к своему здоровью вполне в русском характере — три дня генерал отлежал в своем кабинете на Чекисте и, оклемавшись, продолжал в том же духе.

В тот роковой день вместе с главным инженером Кузовлевым Царевский заглянул на строящуюся ТЭЦ.

Вскоре по стройке разносилось страшное:

— Генерала убили!

Оказалось, во время монтажных работ, которые вели заключенные, один из них - обронил монтировку (другие говорят — ломик) и, падая, она скользом прошла по голове Царевского, в тот самый момент проходившего внизу...

Будь это самая очевиднейшая случайность, все равно кому-нибудь захотелось бы представить этот дикий случай преднамеренным покушением на генеральскую жизнь. Такой окраски инцидент не получил, хотя, надо полагать, злосчастному монтажнику очень просто было оказаться в ходе следствия злоумышленником.

Хуже всего то, что хоть всего-то недели две проходил генерал c забинтованной головой, здоровье его пошло на убыль с той поры.

А вскоре перевели его на другую стройку, в Серпухов.

Но зенит его жизни остался позади. В государственную жизнь, в народное хозяйство шестидесятые годы принесли новые веяния, к тому же строптивый генерал не жаловал Главк, тот отвечал взаимностью. Последние годы жизни генерала малоизвестны, но что синхрофазатрончик за ним числится, это факт. И что с академиком Курчатовым, соседом по даче, находили они общие интересы не только в служебное время, тоже не легенда! Что тут легендарного, если два соседа по даче не отказывались от обычных житейских радостей? В числе прочих любил генерал охоту и рыбалку, так что в сибирских краях натешился и тем, и другим. Был у него здесь такой же азартный напарник, знаменитый доктор профессор А. Савиных.

Михаил Михайлович в служебное время был доступен каждому, сам он лично знал хороших бригадиров, даже из заключенных. Но вне службы обычно ограничивал свое окружение теми, с кем не был связан по работе. А, если кому приходилось бывать с Царевским в одной компании, то генеральства его не чувствовали.

Но был человек, с которым генерал был в особых отношениях. И не рассказать о нем, говоря о Царевском, нельзя. Это полковник Примин.

Григорий Лазаревич Примин был при начальнике строительства Царевском неизменно выполняющим функции, заместителя начальника строительства по войскам. Надежная рука в этом деле была совершенно необходимой. У полковника были для этого все данные.

Прежде всего, объединяла этих двух людей общая принадлежность к кавалерийскому званию. Если Царевский вкусил романтики в молодости и остался кавалеристом в душе, Примин таковым был при любых обстоятельствах жизни, кавалерийские атрибуты — бриджи и сапоги со шпорами выделяли его из среды томских строителей

От красноармейца призыва 1933 года, путь его к званию полковника, начальника штаба 40 гвардейского кавказского полка отмечен воинской доблестью в годы Великой Отечественной войны. Во многом он был под стать генералу Царевскому. Чего стоит один лишь этот факт: в 1944 году, получив серьезное ранение головы, Примин был транспортирован на лечение в Москву, но в столице группу раненых, в которой он находился, стали отправлять дальше. Примин прямо в кабинете врача объявил, что все они останутся в Москве, а в знак протеста сорвал кровавые бинты - вместе с глазом... Своего добился, а вот глаза горячий кавалерист лишился. После этого ранения он и стал начальником лагеря военнопленных. Их пути с Царевским пересеклись в. 1947 г. на Урале и был Примин с генералом до конца его жизни.

...Второй инфаркт прихватил Михаила Михайловича по пути из Протвино в Москву, за рулем собственного автомобиля. Следующий за ним, тоже за рулем, полковник Прнмин сумел прижать своим автомобилем генеральский, потерявший управление. Доставленный в больницу генерал не одолел болезнь, спустя время свезли его на Новодевичье кладбище. Там отмечена его могила скромнейшей плитой, по сравнению с которой стела в его честь на улице его имени выглядит куда более достойной памяти этого замечательного человека, для которого служение Родине стало основным делом жизни.

О, легендарный генерал!

ПОСТКРИПТУМ

В 1959 году строители, будущие химстроевцы, десятилетний юбилей основания своей организации не отмечали — не было еще такой традиции. В этом году завершился срок пребывания на томской земле М. М. Царевского. Человек добросовестный, сдавая дела, он отправил на имя Министра среднего машиностроения Е. П. Славского письмо-отчет о своей деятельности, в котором проведен невольный сравнительный анализ двух пятилеток.

Некоторые выводы: за второе пятилетие строительством выполнено строительно-монтажных работ в 2,2 раза больше, чем за первое. За годы руководства генералом Царевским - не было случая недовыполнения плана по объему строительно-монтажных работ, объем работ вырос на 70% по сравнению с 1953 годом и произошло это без привлечения дополнительных трудовых ресурсов, за счет роста производительности труда.

Приближается столетие со дня рождения М. М. Царевского. Автор этой публикации о нем не считает свою работу завершенной и просит всех, кто был причастен каким-либо образом к жизни и деятельности легендарного генерала, письменно или устно поделиться своими воспоминаниями.

Кочеткова О.

//Новое время.- 1993.- №38-39.- С. 8-9.