МБУ «Центральная городская библиотека»

Завтрак по-деревенски

Это было давно, зимой. Стояли крепкие морозы. По сибирским меркам в январе это нормально, когда за окном температура опускается до минус тридцати. Мы с Нюськой полетели на практику в сельскую местность. Ну и забавная же эта Нюська. Поросячьим прозвищем называла её потому, что она очень любила поесть. Её челюсти постоянно работали, то булку в рот закинет, то конфеты одну за одной. И всегда всё в запасе у неё было. Часто ей говорила: «Твой организм что фабрика по переработке пищевой продукции. И куда в тебя лезет»? А сама худая как жердь. Я ей немного завидовала, но, с другой стороны, думала: ела бы я столько, давно в какую – нибудь бабу Фёклу превратилась. И тут случилось невероятное. В деревне, куда мы прибыли, нас радушно встретила Администрация. Поселили в деревянный пустой жилой дом, где стояла настоящая русская печь. Пол из тёсаных досок, из мебели - стол да несколько кроватей. Все «удобства» на улице. Нам самим предстояло колоть дрова, топить печь, носить воду из колонки. Это настоящая экзотика! Выйдешь, бывало, утром, вдохнёшь всей грудью морозный воздух - и пар изо рта. Мороз за нос, щёки цепляет. А ты скорей за топор, только щепки летят…

Зайдёшь в дом, лицо горит, жар по спине и пот тонкой струйкой по лопаткам. Вот где удовольствие! А готовить себе мы отказались наотрез. Хоть и воду носили, дрова кололи, а вот с печкой не дружили. Однажды чуть не угорели. Где нам городским знать, что заслонку нельзя закрывать пока печь не протопится? Так надышались гари, что единогласно решили - будем ходить в местную столовую, благо находилась через дорогу.

Ах, какая это была столовая!!! По достоинству мы оценили позже, когда я поправилась на пять килограмм, даже Нюська, которую ничего не брало, округлилась, похорошела.

Мне никогда не забыть этот запах и вкус духмяного хлеба, с его необыкновенно нежным мякишем, весь в дырочку, пористый, как губка. И до одури вкусный, с поджареной хрустящей корочкой! А домашняя сметана, в которой ложку не провернуть, как яичный желток масло. Это вам не в пачке 82,5 % Госта… Не забыть и первое посещение местной столовой.

Открыв тяжёлую, со скрипом, толстую деревянную с металлическими засовами дверь, мы почувствовали дух, в котором смешалось всё - и запах мяса, овощных разносолов, каких-то пряностей, и ещё много чего непонятного, но очень вкусного. Внутри бревенчатые стены украшены картинами, написанными в манере жостовской росписи, различные натюрморты, сюжетные картины Маковского К.Е, Кустодиева, Перова В.Г. Вот тебе и деревня!!! Сидим мы с Нюськой, головами крутим, а к нам девица в русском сарафане, с кокошником на голове, почти как в сказке: «Что желаете? Вижу новенькие прибыли», - и поклонилась низко, потом меню подаёт. А там  одно блюдо вкуснее другого. Нюська сразу пальцем в строчки тычет. «Ты что,  Нюська, лопнешь?» - говорю ей. А у самой в животе подсасывает, всё бы съела. Заказали. А готовят тут же, почти на глазах: и пельмени варят, жаркое с капустой, выпечка разная, оладьи, взвары – ешь, пей  сколько влезет. У Нюськи глаза горят от восторга, и всё охает да ахает.

А на столе перед нами закуски лёгкие - хочешь ешь, хочешь смотри.

Булочки печёные, красивые, как лакированные, блестящие. Нюська сразу в рот одну, за ней вторую уже уплетает. А рядом запеканочка: корочка пупырчитая, поджаристая, с вкусной жёлтой плёночкой и медок к ней. А медок – то дяди Яши, местного пасечника, как выяснилось. Пока суть да дело, обстановку изучаю, а подружка всё жуёт, щёки знай надувает.

В столовой почти никого, изредка забегали какие-то мужики, видимо, работяги. Но всё чин-чинарём: робу на вешалку, ушанку на оленьи рога и руки под рукомойник. Смотрю на одного,

здоровый такой, аппетит – позавидуешь, не хуже Нюськи моей. Сидит за столом, а перед ним жирные щи из кислой капусты, картошечка дымящаяся, огурчик солёный с хрустом, кусает, аж брызги летят. Нет, такое выдержать невозможно. А мужик уже мясо съел, мосол обсасывает. По бороде жир растёкся, весь сальный и пальцы облизывает. От обильной сытной еды кровь к щекам хлынула. Разогрелся, разомлел, глаза соловелые. Гляжу на него и слюнки глотаю. А тут и нашу кашу пшённую с тыквой из печи достали да на стол нам поставили. Нюська аж подпрыгнула, ложкой скорей в чугунок. «Погоди, - говорю, - успеешь», а сама носом вожу, вынюхиваю, чувствую ваниль с корицей присутствуют. Кроме тыквы, изюм проглядывает, а масло расплавилось пеночкой жёлтой с белой каёмочкой по краю. Следом сбитень принесли. Тут и у нас кровь побежала, жаром внутри всё заполыхало. От каши не оторваться. Такой больше нигде не ела. Пока уплетали, чувствую взгляд чей-то. Властным хозяином между столов, почти как инспектор, кот Барсик ходит. Остановился недалеко и смотрит на нас прищуренным глазом: мол, ну как, городские, сытно ли поели?

А сам откормленный, шерсть лоснящаяся, блестит. «Хорошо живёшь, дружище, и сытно, и тепло тебе здесь», - подумала я про себя. И так мы наелись, что забыли про все дела. Спохватились, а встать-то трудно. Решили, что обойдёмся без обеда, да куда там… и обед, и опять завтрак, и опять обед… Вот так мы с Нюськой и прожили месяц. Вернулись откормленные, нас не узнают и спрашивают: «Вы что, в Доме отдыха находились»? Долго нам пришлось лишние килограммы сбрасывать. А Нюська, как встретимся, всё ноет: «В деревню хочу». Но в памяти всё, как вчера. Хотите того же? Поезжайте в эту деревню, если найдёте, вместе с Нюськой…Она не подведёт.